Конец власти. От залов заседаний до полей сражений, от церкви до государства. Почему управлять сегодня нужно иначе

В то время как одни новые мелкие военные силы с успехом выполняют свои задачи, другие, которые либо ждут своего часа, либо еще не появились, готовятся со временем их превзойти. Это не значит, что неизбежны постоянные мелкомасштабные конфликты, однако всем, кто ищет мира (или же морального и практического преимущества), следует иметь эти силы в виду.

Этот процесс также оказывает существенное влияние на то, как в наше время завоевывают, сохраняют и утрачивают власть.

Упадок власти и новые правила войны

“Больше никогда” – универсальный девиз всех, кто пережил войну. Однако не проходит и дня без напоминаний о том, что насилие, террор и принуждение по-прежнему оказывают определяющее влияние на жизнь как отдельных лиц, так и общества в целом. “Дивиденды от мира” (то есть экономическая выгода от сокращения расходов на оборону, о которой в начале 1990-х годов говорили Джордж Буш и Маргарет Тэтчер) стремительно обратились в ничто перед лицом войны в Персидском заливе, первой атаки на Всемирный торговый центр, войны на Балканах, геноцида в Руанде, гражданских войн в Западной Африке и многих других конфликтов. Экономист Роберт Каплан писал о “грядущей анархии”, которая неминуемо начнется с распадом государств, чей бюджет пополнялся за счет гонки вооружений времен холодной войны, и ростом этнического и религиозного напряжения{177}. После трагедии 11 сентября, укрепления “Аль-Каиды” и ее клонов и непрерывно ведущейся с тех пор под тем или иным названием “борьбы с террором” все острее ощущение того, что мир наводнили новые формы насилия, которое творят не государства, а обычные люди, однако же их действия обладают значительной разрушительной силой. Такие исследователи, как Роберт Каплан и Эми Чуа, автор книги “Мир в огне”, хотя и на основе различных предпосылок, утверждают, что стремительная глобализация и ослабление государств повысили вероятность конфликтов с применением силы, а попытки создать демократии западного образца там, где их в настоящее время не существует, с наибольшей вероятностью спровоцируют ответную агрессию{178}. Терроризм, кибервойны, незаконный оборот наркотиков – скрытая, незаметная до поры до времени угроза, которая тем не менее не знает границ и в любой момент может нанести миру сокрушительный урон.

Как бы мы их ни называли – военным конфликтом малой интенсивности, малой войной, нерегулярной войной или, по определению исследователей Марка Хекера и Томаса Рида, “войной 2.0”, – “современные конфликты с применением силы разительно отличаются от войн XIX и XX веков, какими мы их себе представляем по документальным фильмам канала History и по структурам военных затрат большинства государств”{179}. Но как себя вести в этих новых условиях, пока не очень ясно. Аргументы в пользу радикальных реформ и сокращения финансирования армий ведущих мировых держав терпят крах из-за корыстных интересов и опасения, что подобные меры ослабят государство и мощь воздействия обычных, неядерных средств устрашения. Ведь традиционные угрозы государству никуда не делись, будь то нерешенные вопросы о границах в регионах Кавказа или Южной Америки, наращивание военной силы в Иране или Северной Корее или же напряженные, пронизанные взаимным недоверием отношения между США и Китаем. Исследователи предлагают различные варианты того, как остановить применение силы негосударственными сторонами, в зависимости от того, что они считают первопричиной конфликта, причем варианты ответов на этот вопрос варьируются: экономическое неравенство, культурный разрыв, распространение империализма, за которым стоят корпорации, исламский фундаментализм, подстрекательство со стороны государств – спонсоров терроризма и множество других факторов.

Разумеется, анализ современных военных действий с точки зрения упадка власти не поможет решить проблему. Однако хочется надеяться, что он вносит необходимую ясность относительно форм конфликта, которые никуда не денутся, и тех новых реалий, с которыми любая военная стратегия (будь то западных демократий или государств, которые стремятся стать сверхдержавами, а также развивающихся стран, групп боевиков или повстанцев) обязана считаться, чтобы достичь успеха.

Гиперконкуренция в военной сфере