Конфайнмент

— В том, что собрал специальный прибор, который поможет мне возвратиться в будущее.

— Ты что, и, правда, хочешь вернуться? — опешил Смирнов.

— А почему ты этому удивляешься? — изобразил я ответное удивление.

— Ну… прожить ещё одну жизнь — это, наверное, здорово. Попытаться исправить ошибки прошлого — что может быть интереснее? Кое-кто за такую возможность и прежней жизни не пожалел бы.

Я тяжело вздохнул и забрал песенник.

— Нет, Миш. Ты ошибаешься. Хотя бы в той части, что когда человек исправляет старые ошибки, он обязательно делает новые, и получается ещё хуже. Но, в принципе, сейчас это не особенно важно. Сегодня мне нужно другое. Мне нужен ты. Только не сегодня, а завтра. Вот в этом месте, — я протянул ему бумажный клочок с адресом дачи.

— Считаешь, что без меня перенос не получится? — проговорил Смирнов, пробежав по листочку глазами и спрятав его в карман.

— Я не считаю. Я знаю. И даже могу объяснить. Но не уверен, поймёшь ли.

— А ты попробуй, — прищурился Михаил.

— Ладно. Попробую.

Я негромко прокашлялся и начал не торопясь объяснять.

— Дело всё в том, что наш общий в будущем друг Синицын сумел разработать и экспериментально проверить так называемую теорию одиночных кварков. Кварки, чтобы ты знал — это такие кирпичики, из которых состоят все сильно взаимодействующие частицы. Из них, в свою очередь, состоят атомы, а из атомов всё вещество нашего мироздания. Кварки появились сразу после Большого Взрыва, а как только температура Вселенной понизилась, начали своё путешествие по расширяющемуся континууму. Только не в одиночестве, а намертво слившись по трое с другими такими же. Это явление, эту неразрывную связь учёные называют конфайнментом, а кварковые тройки — барионами. Именно они составляют основную массу Вселенной. Помимо долгоживущих кварковых троек существуют и короткоживущие пары, соединяющиеся по типу кварк-антикварк. Такие пары называют мезонами, и они являются переносчиками сильного и слабого взаимодействия между частицами. Если, к примеру, рассматривать их в аналогии с человеческим обществом, то всякий мезон — это как бы двое влюбленных, а барион — трое закадычных друзей.

— То есть, любой кварк можно считать мужчиной, а антикварк женщиной? — догадался Смирнов.

— Ну да. Так оно примерно и есть. И, кстати, пары «мужчина-мужчина» и «женщина-женщина» в мире элементарных частиц не только противоестественны, но и бессмысленны. Им попросту нечем соединяться, да, в общем, и незачем, — позволил я себе короткий смешок.

— Это я понял, — кивнул Михаил. — Но ты вроде бы говорил, что твой друг разработал теорию одиночек, а вовсе не троек и пар?

— Да, говорил. И мы к этому как раз подошли. Проблема практически всех моделей Большого Взрыва заключается в том, что исследователи не в состоянии объяснить некоторые фундаментальные противоречия. Одно из них — это дефицит нынешней массы-энергии вещества в сравнении с кварк-глюонной плазмой, возникшей при Взрыве. Иными словами, часть кварков и антикварков куда-то пропала, не аннигилировав и не попав под конфайнмент. Куда они подевались? Где их искать? Решение этой задачи, по словам того же Синицына, выглядело почти как средневековый ответ на вопрос «Сколько ангелов можно уместить на конце иглы?» Однако своё решение он подтвердил не только системами уравнений, но и, хм, удачным экспериментом. Тем самым, в котором участвовал я. Хотя и не по своей воле.

— И в чём это решение заключалось?

— С одной стороны, всё оказалось безумно просто, а с другой, совершенно нереализуемо в привычной атеистической парадигме. Короче, все одиночные кварки и антикварки приобрели защитные оболочки, предохраняющие их от прямого слияния. А если ещё проще, они стали основой для разума, а также его сутью и даже прямым воплощением.

— Ты хочешь сказать… все они стали людьми? — недоверчиво пробормотал Смирнов.

— Нет. Не совсем. Точнее, не напрямую. С точки зрения философского идеализма, одиночные кварки — этого своего рода квинт-эссенция человеческих душ, их разума и сознания. Они почти не зависят от окружающей нас материи, они взаимодействуют с мирозданием через нас, свои защитные оболочки-хранилища, сливаются через нас друг с другом, реплицируются, перемещаются в другие тела, когда мы умираем, путешествуют во времени и пространстве и, как показала практика, могут становиться творцами и даже создавать иные Вселенные, образуя так называемый мультиверсум…

— Стоп! — поднял руку «чекист». — С этого момента, пожалуйста, поподробнее. И попроще, а то я уже совсем перестал понимать тебя. Что значит иные Вселенные? Это, типа, как параллельные миры?