Конфиденциальный источник

Поначалу мне не удалось разглядеть ничего, кроме желтой липкой ленты, открытой кассы и ручки веника, обычно стоявшего за прилавком. Когда после яркого солнечного света глаза привыкли к пыльному мраку магазина, я увидела телефон, по которому вызвала полицию. Он лежал там, где был брошен. Я мысленно очутилась внутри: скоро приедет патрульная машина, а я хожу вдоль рядов, стараясь не смотреть на Барри, и все же снова и снова возвращаюсь к прилавку, к трупу.

Если убийство Мазурски заказное, то Виктор Дельриа работает на мафию. Может, именно об этом хотел предупредить меня Мэтт Кавано? Может, мафии плевать, что я не видела лицо убийцы? И они убьют меня.

Сзади взвизгнули тормоза. Я инстинктивно замерла, спрятавшись в алькове входной двери, прижимаясь к перепачканному стеклу. «Твою мать!» — выкрикнул кто-то. Я медленно повернулась. «Транс-ам» въехал в «фольксваген», который остановился посреди улицы. «Твою мать!» — повторил водитель «транс-ама», выпрыгнул из машины и направился к «фольксвагену». Виновник аварии, охотничий пес, стоял посреди Энджел-стрит, удивленный происходящим.

Я сделала глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Нельзя же так пугаться, нельзя поддаваться страху. Если Леонард сказал правду и Барри убили из-за карточных долгов, а мэр нарочно тормозит расследование ввиду предстоящего референдума, тогда я напишу громкую историю. Это мой шанс, возможно, единственный шанс выбраться из бюро и попасть в следственную команду.

Если Леонард сказал правду… Он часто впадает в крайности, в эфире все преувеличивает, чтобы заинтересовать слушателей. Могу ли я верить его словам?

Я вспомнила, сколько раз за свою жизнь заблуждалась, как жестоко обманулась с Крисом Техианом. Здесь ситуация другая: Леонард не пытается за мной ухаживать и не притворяется, будто сопереживает смерти моего брата. Его выпады по крайней мере прозрачны. И Уолтер прав. Я не успокоюсь, пока не докажу себе, что Техиан был моей случайной и единственной ошибкой.

Я дошла до ларька и купила газету. Затем повернула за угол в «Руфулс». На Уэйленд-сквер живут весьма обеспеченные люди, поэтому тут много претенциозных бистро и европейских кафе. Однако «Руфулс», с комковатыми домашними пирогами и одним сортом кофе, рассчитан на контингент попроще. Столики вдоль стены были заполнены молодыми семьями, малыши ели желе и пытались выбраться из высоких стульчиков.

Я нашла свободное место у стойки, взяла сандвич и большую чашку кофе. Что мне нравилось в этой забегаловке, помимо чистоты и домашнего уюта, так это ржаной хлеб с настоящими семенами тмина. Это очень важно.

Пережевывая пищу, я разглядывала фотографию Барри Мазурски на две колонки величиной. Должно быть, ее взяли из файла библиотеки. Такая же фотография наверняка была помещена в бизнес-разделе, где напечатали сообщения о том, что Барри продал сеть магазинов корпорации «Йоркорнер». Тогда ему было на пару лет меньше, хотя волосы его казались намного гуще, лоб ровнее, подбородок был повернут под нужным углом к камере. В выражении лица — ни намека на проблемы, один триумф.

Заголовок гласил: «Убит предприниматель из Ист-Сайда — достойный гражданин». Неужели сочувствие к Барри сделало меня столь слепой? Правда ли он заядлый игрок, укравший деньги из благотворительного фонда?

— Пристрастие к азартным играм меняет людей, — сказал Леонард, отвозя меня к парковке «Кроникл». — Люди навлекают на себя несчастье.

Он казался печальным и очень подавленным. Однако стоит ли доверять Леонарду из «Поздней ночи»?

Подошла официантка с кофейником, женщина с отличной фигурой для своего возраста. А может, она просто преждевременно поседела. Официантка взглянула на газету и уставилась мимо меня на молодые пары за столиками.

— И как такое могло произойти в нашем спокойном районе? — отметила она.

Я с грустным видом покачала головой. Официантка продолжала:

— Когда-то я покупала там сигареты, сейчас уже бросила. Барри любил давать советы. Он говорил: «Ливия, тебе не надоело днями напролет подавать людям кофе? Тебе следует найти работу в престижном ресторане, где клиенты сорят деньгами. Где покупают вино и коктейли. Ты должна больше зарабатывать для семьи и для себя». — Она рассмеялась. — Но знаете, в такие места не берут с улицы. Нужно иметь знакомства. К тому же я не хочу работать до полуночи, прислуживая туристам, которые начинают ворчать, если бутылка открыта не при них.

Я представила, как Барри пытается поднять ее самооценку, говоря о высоких чаевых, делает акценты на одних словах, а другие глотает. И за всем этим кроется непоколебимая вера, что можно запросто разбогатеть при помощи одного верного хода.

Когда официантка отошла, я вспомнила слова Леонарда о том, что Барри хорошо играл в карты и разработал безупречную систему выигрыша. Блэк-джек — его конек. В «Мохиган сан» у него было несколько любимых столиков.

Вопрос не в том, верить Леонарду или нет, а в том, возможно ли найти подтверждение этой информации. Для меня самой важно выяснить, был ли Барри заядлым игроком.