Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Версий на сей счет гуляло по кремлевским коридорам несколько. Одни толковали про обещания США обеспечить Советскому Союзу длительную передышку, необходимую для реструктуризации Организации Варшавского договора после выбытия из нее ГДР и приведения в норму отношений с остававшимися союзниками, а также предоставить обширную помощь для стабилизации домашнего положения. Другие приписывали американцам нажим: если СССР останется на антинатовской позиции, то соглашения четырех не получится. Между тем процесс объединения Германии обрел собственную динамику и ничто и никто не может помешать присоединению ГДР к ФРГ. Применение силы исключается, ибо это было бы катастрофой. Советский Союз должен решить для себя, что ему выгодней – почетный уход из Германии на основе договоренностей, дающих ему некоторое удовлетворение, или болезненная для престижа сдача позиций без всякой компенсации.

Для доведения обеих версий или их разновидностей до М. Горбачева имелись различные каналы. Дж. Бушу и Дж. Бейкеру не обязательно было самим покидать дипломатический паркет. Кулак можно облечь в лайковую перчатку, после чего любезно поинтересоваться, отчего гость впал в задумчивость и нельзя ли ему чем-то просветлить настроение.

Что сильнее повлияло на советского лидера – пряник (обещание зажечь зеленый свет сотрудничеству с СССР «во всех областях») или кнут (угроза реорганизовать ситуацию в Европе вопреки Советскому Союзу, поскольку «никто не в состоянии сдержать процесс объединения»)? Ответ за М. Горбачевым. Очевидно пока одно – в Кэмп-Дэвиде Дж. Буш отвел все его попытки увязать вопрос о членстве объединенной Германии в НАТО с вопросом о превращении военных союзов в политические союзы и налаживании между ними конструктивных отношений[23].

Президент США не откликнулся на идею интегрирования НАТО и ОВД в общеевропейский процесс и венские переговоры о сокращении вооруженных сил и вооружений на континенте. М. Горбачев, как истинный утопающий, ухватился за соломинку – за риторическое замечание американского президента: «Если Германия не захочет остаться в НАТО, она вольна избрать для себя другой путь».

Кто ищет, тот найдет, записано в Библии. М. Горбачев выдал за «развязку» заявление: «США выступают однозначно за членство объединенной Германии в НАТО, но если Германия примет иное решение, США не станут возражать и будут его уважать». А в разговоре со мной поутру на следующий день советский президент, извиняя себя, посетовал: удовольствие не из дешевых – быть демократом, но назвался груздем – полезай в кузов. И еще перепроверил, верно ли, что к заключительному акту в Хельсинки прилагалось письмо с оговоркой, что немцы после объединения сами решат вопрос о своем присоединении к союзам? Что толку было разъяснять, что оговорка ФРГ не отличалась юридической безупречностью: ведь накануне президент СССР уже признал ее на пресс-конференции.

Решение «внешних аспектов» окончательного послевоенного урегулирования свелось практически к распространению сферы деятельности НАТО за Эльбу. Вырвав у М. Горбачева согласие на «добровольный уход из Германии» – здесь термин «добровольный» заменял менее приятный – «безоговорочный», – Дж. Буш прикидывал, какое вознаграждение Запад мог бы выцедить перестройщикам за их скорбные труды. Заимствуя выражение Х. Д. Геншера, «что-то предложить», чтобы подстраховать советского президента и его министра иностранных дел, коих дома ждали не одни лавровые венки.

Весенняя сессия совета НАТО («Тернберри», 8.6.90) просигнализировала Организации Варшавского договора готовность к предсказуемости в действиях, к взаимному доверию и к повышенной безопасности. В официальном коммюнике было записано высоким слогом:

«Мы, министры иностранных дел союза, выражаем нашу решимость использовать исторический шанс, который проистекает из коренных перемен в Европе, чтобы создать новый европейский мирный порядок, основывающийся на свободе, праве и демократии. В этом духе мы протягиваем Советскому Союзу и всем другим европейским странам руку дружбы и сотрудничества».

Странно, что аналогичные сигналы, оформленные столь же красочно, годами направлявшиеся Организацией Варшавского договора в адрес НАТО, как правило, не удостаивались хотя бы формального подтверждения в получении. Даже новая доктрина ОВД 1987 года была принята лишь к размышлению. Оно, это размышление, продлилось до исчезновения Организации Варшавского договора и Советского Союза.