Конго Реквием

Но сначала Эрван должен был уладить самый важный вопрос:

– Кто предупредит семью Одри?

– У нее никого не было, – заметил Фавини. – Во всяком случае, она никогда ни о ком не упоминала.

Марселец прав: будучи славянского происхождения, Одри всегда представлялась сиротой и никогда не скрывала, что прошла через темные годы, почти бродяжничество.

– И все же проверьте.

Оба мрачно кивнули; вокруг шелестели деревья и кусты, ноги вязли во влажной глине берегов пруда.

– Что дал обыск? – вернулся к делу Эрван.

– Пока ничего, но ребята роют.

Рефлекторно он бросил взгляд на здание: он представил, как оно оседает грудой строительного мусора и в облаке штукатурки являет свою тайну.

– Вернитесь на улицу Николо. Взломайте дверь, заберите все досье пациентов. Отправляйтесь на улицу де ла Тур. Соберите все, что содержит сведения о Каце. И всякий раз чтобы при вас был слесарь и группа поддержки. И патрон в стволе. Я не хочу ни малейшего риска. Нельзя исключать, что наш клиент прячется в одной из этих квартир.

– Я не понимаю, – влез Тонфа. – У него что, ключи есть?

Эрван воздержался от ответа – никакой уверенности не было и у него.

– Проверьте досконально ее звонки и сообщения.

– У Изабель Барер не было абонемента, – заметил Фавини.

– Я говорю о счете Каца.

– Мы уже выясняли: все звонки касаются его пациентов.

– Я на понятном языке говорю или что? Убийца мог быть одним из них! Я уверен, что она лечила этого психа.

Фавини вздернул брови. Тонфа отважился:

– У нас нет никакого судебного поручения…

Боль в голове становилась все пронзительней. Эти огни, мать их…

– Раз и навсегда: наше поручение – это срок раскрытия за очевидностью преступления[107]. Больше не осторожничаем. Заходим, куда хотим, и обыскиваем, что хотим.

– Семья Барер будет…

– А не пошли б они… Изабель укрывала ненормального, имя которого в одном из ее досье.

В этот момент коп из бригады Мальмезона, в латексных перчатках и с заострившимся лицом, подошел, протягивая некий предмет:

– Мы нашли в подвале, он был спрятан за бойлером.

Эрван снова натянул перчатки и взял вещицу. Статуэтка, вылепленная из грязи, представляла собой фигурку сантиметров двадцати высотой в стиле африканского наивного экспрессионизма. Фетиш был утыкан ржавыми гвоздями и стеклянными осколками.

Нконди, недавно вышедший из рук создателя. Изображение, служившее подписью.

Находка была встречена мертвым молчанием. Для Тонфа и Фавини это означало новое погружение в тот кошмар, о котором они хотели забыть последние два месяца.

Для Эрвана все было по-другому: он из него никогда и не выныривал.

Если ему требовалось доказательство худшего, теперь он держал его в руках. Новый кандидат на наследство убийцы из Катанги. Или, еще более дикая мысль, Тьерри Фарабо собственной персоной, вернувшийся из царства мертвых.

– Засунь-ка мне это в опечатанный пакет, – велел он копу из Мальмезона.

Офицер испарился. Двое остальных молчали. В темноте их лица высвечивались в трехцветных огнях полицейских стробоскопов: синие, белые, оранжевые…

– Дайте-ка мне секундочку.

Он отошел в сторону и набрал номер подполковника Верни. Едва жандарм ответил, Эрван потребовал отчета о допросах персонала и пациентов спецбольницы Шарко.

– На данный момент ничего. Мы опросили приблизительно половину…

– Вы еще там?

– Нет, все разъехались по домам. Уже десятый час… Вернемся завтра. Профессор Ласей, вообще-то, довольно сговорчив и…

– Срочно езжайте туда и задержите его. Немедленно!

– Что? На каком основании?

У Эрвана вырвался безумный смешок.

– Скажем так: сокрытие улик, препятствование расследованию, лжесвидетельство и, почему бы нет, киднеппинг и незаконное присвоение трупов.

– Ничего не понял в том, что вы сказали.

– Не важно. Подержите его для меня на холодке.

– Вы вернетесь?

– Возьмите его прямо сегодня ночью. Утром я вам позвоню и скажу, когда буду. Запихните его в камеру, черт подери!

Он нажал отбой и сказал себе, что, несмотря на многочисленные нестыковки, в этой истории прослеживается определенная логика. Все дороги вели в спецбольницу Шарко. Изабель Барер лечилась там в начале 2000-х годов, прежде чем начала там же работать. Тьерри Фарабо там – якобы – закончил свои дни в 2009-м. Бывший ученик нганга – Крипо – бродил вокруг, пока не стал принимать себя за своего учителя.

В самом сердце спецбольницы Фарабо излучал свою власть. Черная звезда, вокруг которой вращались другие планеты. Сгусток примитивных инстинктов и смертоносных пульсаций, который притягивал злонамеренные души, как магнит металлические частицы.

В самой глубине души Эрван ощущал это притяжение. Тот темный магнетизм, который приводил в движение все это дело.

Он вернулся к своим людям, спотыкаясь о комья земли. У него было такое чувство, будто он вылез из авиационного тренажера.

И все же он собрал крохи самообладания, чтобы спросить у Тонфа:

– А Хосе Фернандес, ты про него выяснил?

– Кто?

– Плаг. Медбрат из Шарко.

Полицейский ударил себя по лбу с искренне покаянным видом:

– Черт, забыл! Эта история с Одри, я…