Конгревова ракета

Особенно обидно, что толстые журналы ленятся читать и писать о них те, кого принято называть литературными критиками, литобозревателями. Конечно, легче и проще выдать рецензию на потенциально популярную книгу известного писателя, обозреть некий премиальный шорт-лист, чем изучить лист дневника (а «журнал» с французского – дневник, поденная записка) современной литературы.

Толстые журналы живут сегодня без критики, без откликов. Но это не значит, что в них нечего читать. Наоборот… Вот несколько произведений малой прозаической формы – несколько рассказов, на которые, по-моему, стоит обратить внимание. Они опубликованы в первой половине этого года.

Наверное, не шедевры, но в любом случае повод поговорить о том, что происходит с этим жанром – жанром Чехова, Лескова, Гаршина, Андреева, Зощенко, Платонова, Шукшина – сегодня, что можно ожидать завтра.

А рассказ под угрозой. Издатели крайне неохотно выпус кают сборники рассказов, критики очень редко о них отзываются. Единственным местом, где рассказы публикуют с охотой, остаются толстые литературные журналы.

Антон Секисов. «Песок и золото» («Новый мир», 2016, № 3), Рассказы («Дружба народов», 2016, № 3).

После прошлогодней повести «Кровь и почва», изданной отдельной книжкой и вызвавшей если не торнадо, то серьезный вихрь, Антон Секисов переключился на рассказы. Вернее, с рассказов он начинал, потом был роман «В свободном падении», который года четыре назад вошел в лонг-лист премии «Дебют», но, кажется, как и те рассказы, не опубликован. (Впрочем, после нескольких минут поисков в интернете все можно отыскать.)

«Кровь и почва», книжка сердитая и неоднозначная, открыла писателя Секисова, и вот пошли публикации в толстых журналах. В декабре 2015-го один рассказ вышел в «Октябре», а нынешний март оказался для молодого автора более чем урожайным – четыре рассказа в «Новом мире» и «Дружбе народов».

Антон Секисов, по моему мнению, один из лучших прозаиков поколения теперешних двадцатилетних. Но в свои почти тридцать он еще в самом начале пути… Повесть «Кровь и почва», о которой нужно спорить (и отлично, что споры возникли), сделали ему имя. Какое-никакое в нынешнее глухое на резонансные литературные события время. Теперь автору нужно подтверждать, что его повесть не случайность, не единичный текст-попадание. И в общем-то, рассказы написаны (нет, употреблю другое слово, которым часто пользуются литераторы – «сделаны») профессио нальнее, крепче эмоциональной, но сюжетно косоватой «Крови и почвы».

Начну с рассказов, опубликованных в «Дружбе народов». Их три. Все они по-своему хороши, но вместе сливаются в одно целое… Нет, не совсем целое – это как три куска теста разной плотности, слепленные в ком.

Все написаны от первого лица, во всех схожий герой – молодой, а в некоторых своих проявлениях так и совсем юный. Он журналист, и уже заражен журналистским цинизмом, развращен халтуркой, профессиональным общением с людьми – пообщался, использовал и отбросил. Этакий московский гуттаперчевый мальчик. (Такого же мальчика мы видим в рассказе «Дальний родственник» из декабрьского «Октября», да и в «Крови и почве».)

Но у него есть ум, есть пережитое, есть душа. Есть потребность кого-то любить. Объект для любви появляется в первом рассказе и исчезает; появляется во втором – и исчезает тоже… Третий рассказ читаешь с натугой, потому что уже знаешь, как все сложится. И то, что в финале третьего рассказа герой не расстается с девушкой, не меняет общего ощущения. Это плохо для подборки.

Попытаюсь объяснить, в чем дефект.

У Эдуарда Лимонова, Сергея Довлатова творческие судьбы складывались непросто. Но с первых же известных нам произведений (написанных от первого лица) мы видим, по сути, одного и того же героя. Он, этот герой, движется по жизни и пишет о том, что с ним случается. Каждая новая вещь – не просто продолжение, а развитие истории. А Антон Секисов со своим «Антошей», «Антоном» закружился на месте.

Впрочем, я, наверное, слишком суров. Но лучше выстраивать мифологию героя уже сейчас, в самом начале, с первых публикаций. Или отказаться если не от первого лица, то от «Антона»…

А пишет Секисов сочно и точно, остроумно, но не смакуя остроумием. Несколько цитат:

Мы с ней учились с первого класса. Она была самой хрупкой – ручки и ножки ломкие, тоненькие, она даже не решалась выходить из класса на переменах – боялась, что ее собьют.

Потом Олег предложил нам сыграть в бутылочку – Олег развивался быстрее других. В девятнадцать он уже женился и стал отцом, а сейчас он, кажется, живет вместе с родителями на даче.

Густая от водорослей вода лезла на берег.

Мимо прошла проводница и предложила чай. Я отказался. – В вагоне-ресторане есть пиво, – сказала она.