Конкистадор

Каждый день Фернандо Куэвас ожидал стычки между двумя капитанами, в далекой юности бывшими друзьями.

– Люди такого статуса, – размышлял Куэвас, – да еще и соперники при этом, не могут жить долго в таком маленьком городке, как Санто-Доминго, чтобы дело не закончилось дракой.

Король предоставил им остров Ямайка для совместного владения, где бы они могли пополнять запасы, но оба новоиспеченных губернатора тут же начали спорить, кому достанется лучший кусок этого острова. К тому же граница между двумя их губернаторствами была слишком неопределенной, и потому каждый стремился включить в свои владения провинцию Дарьен.

Никуэса, будучи придворным, обладал даром убеждения. Церемонный и дальновидный, он мог в любой момент обуздать свой буйный характер и в дискуссиях вел себя так, что всегда озадачивал Охеду своими аргументами и выставлял его посмешищем в глазах других людей. Оказавшись в проигрыше на этой территории, дон Алонсо решил, что шпагой он владеет лучше, чем словами, и в конце концов принял логичное решение вызвать Никуэсу на дуэль.

Он отправился на поиски Фернандо Куэваса и Франсиско Писарро, чтобы те от его имени вызвали на поединок губернатора Кастилии-дель-Оро.

– Лучше будет, если мы поубиваем друг друга, – сказал он своим посланникам, – а если кто-то из нас и останется в живых, ему достанется все.

Прежде чем секунданты отправились к Никуэсе, Охеда настоятельно посоветовал им никоим образом не упоминать об этом при сеньоре Хуане де ла Косе, поскольку тот, будучи человеком благоразумным, был противником дуэлей и сторонником мирного урегулирования конфликтов.

Дон Диего де Никуэса явно удивился неожиданному вызову от своего соперника. Он был так же смел, как и Охеда, однако имел более реальный взгляд на возможности слов и действий, а потому считал этот поединок глупостью.

В глубине души посмеявшись над запальчивостью своего соперника, он публично предложил посланникам Охеды: для того чтобы они сразились за что-нибудь дельное, перед дуэлью каждый из них должен приготовить пять тысяч золотых кастельяно, которые станут призом для победителя.

Поскольку в Санто-Доминго большинство искателей приключений были на стороне Никуэсы, они нашли весьма разумным это предложение, и оно было поддержано завсегдатаями перекрестка Четырех улиц, а для его высокомерного противника, как и рассчитывал Никуэса, это стало сокрушительным ударом.

Пять тысяч кастельяно золотом составляли больше тридцати тысяч дуро, внушительная сумма по тем временам, и Охеда не знал, что ответить: денег у него практически не осталось, но он был слишком тщеславным, чтобы признаться в этом.

В итоге он выбрал решение в духе своего характера.

– Я лично найду его, – сказал он Писарро и Куэвасу, – дам ему затрещину, как обычному простолюдину, и он вынужден будет выхватить свою шпагу.

По счастью, о дуэли узнал благоразумный Хуан де ла Коса. Хотя он был человеком не менее храбрым, чем эти двое, но в нем уже не оставалось их юношеского безрассудства, и потому он посчитал целесообразным выступить посредником между двумя чересчур разгоряченными губернаторами.

Он ходил от одного к другому, пока наконец не добился от них согласия, что река Дарьен, или Атрато, станет линией, разделяющей два губернаторства.

Но организовать таким же образом разделение острова Ямайка он не мог, поскольку не имел права вмешиваться в дела адмирала Диего Колумба. А тот в свою очередь был обижен, что король раздает земли Верагуа, поскольку полагал, что они принадлежат его семье, ведь именно он являлся наследником всех привилегий своего отца, дона Христофора Колумба.

Он продолжал верить в то, что в соответствии с Капитуляцией Санта-Фе[19] никто, кроме Колумбов, или тех, кого они уполномочили, не мог отправиться на поиски земель Великого Хана. К тому же дон Фердинанд Католик в том случае, если хотел организовать какую-либо экспедицию на Материк, должен был договориться с его дядей, доном Бартоломео Колумбом, который уже побывал в тех землях и во время четвертого плавания старого адмирала попытался основать там колонию Белен.

Однако король Испании не желал вступать ни в какие новые отношения с семейством Колумбов, помня, что первый адмирал, как многие поговаривали, пытался объявить независимость Санто-Доминго с помощью генуэзцев. Кроме того, были и серьезные экономические причины для этого нежелания. Колумбы постоянно требовали оплаты расходов их экспедиций из королевской казны, а потому Фердинанд Католик, всегда остро нуждающийся в деньгах на ведение войн за Неаполитанское королевство и на границе с Францией, предпочитал раздавать титулы и привилегии, которые ему ничего не стоили, капитанам и мореплавателям, способным организовать экспедиции на поиски новых земель за свой собственный счет.