Конкистадор

Этого человека преследовали за долги, и потому было невозможно добиться, чтобы Энсисо внес его в списки участников. Опасаясь рассориться с вице-королем, бакалавр не брал в экспедицию ни должников, ни тех, кто находился под следствием. Кроме того, он понимал, что его компаньон – губернатор Новой Андалусии – плохо отнесется к этому кандидату.

– Тогда бедолага обратился ко мне, – продолжала Лусеро, – а поскольку он был твоим другом, я решила помочь, несмотря на то что дон Алонсо его недолюбливает.

Он спрятался в бочке, а чтобы уловка удалась, смачивал время от времени внутренние стенки водой. Влага, проступавшая изнутри, не оставляла сомнений в том, что это просто бочка с водой для погрузки на корабль Энсисо. Так он смог выбраться из Санто-Доминго, несмотря на все меры предосторожности, предпринятые вице-королем.

Когда корабль окажется в открытом море, наш путешественник должен незаметно выбраться из бочки и вновь предложить свои услуги компаньону де Охеды.

Куэвас посмеялся над этой историей, и на следующий день, когда встретил своего отважного покровителя, осторожно, поскольку знал о плохом отношении дона Алонсо к этому человеку, сказал:

– Ваша светлость, помните ли вы некоего Васко Нуньеса де Бальбоа, прозванного на перекрестке Четырех улиц «фехтовальщиком», который возделывал земли в деревеньке Дуранго, погряз в долгах и не знал, как избавиться от кредиторов, собиравшихся засадить его в тюрьму? Так вот, он спрятался в бочке и отплыл на корабле ничего не подозревающего об этой уловке бакалавра.

III О растущей нищете забытого всеми губернатора Новой Андалусии, о том, как он узнал о приключениях своих последователей и об успехах некоего Бальбоа, выбравшегося из бочки

Дон Алонсо стал замечать то охлаждение и недоверие к себе, которыми сопровождается закат всех героев.

Он хотел купить судно, завербовать людей и отправиться в свой новый город Сан-Себастьян, но его усилия не увенчались успехом. Люди избегали Охеду, словно он был отмечен печатью неудач.

Жители Санто-Доминго уже прознали о несчастьях в его колонии и, обсуждая их, сгущали краски. Дон Диего Колумб, казалось, одобрял рост недоверия к герою. Охеда в последние годы жизни его отца стал соперником старого адмирала, да и ко всему остальному семейству Колумбов проявлял враждебность. Быть может, вице-король ожидал, что дон Алонсо явится просить поддержки и станет капитаном у него на службе, однако Охеда, по мере того как его дела приходили все в больший упадок, становился лишь еще более высокомерным и не желал просить покровительства у кого бы то ни было. Он мечтал лишь быть отважным командиром в оставшееся ему на земле время и стоять во главе отряда храбрецов – искателей приключений, а в противном случае предпочитал смерть.

Растущая неблагодарность людей изводила его, делая еще более озлобленным. Он помнил те времена, когда все восхищались тем, как он захватил в плен Каонабо, как командовал своей флотилией, открывал новые земли и соперничал со старым Колумбом. Еще год назад он мог бросить вызов вице-королю посреди набережной Санто-Доминго и грозиться отрубить голову одному из его капитанов – Эскивелю. Тогда каждый прославлял его мужество, верил, что удача всегда будет на стороне дона Алонсо, и не существует препятствий, способных остановить его. Теперь же мнение общества резко изменилось: все считали Охеду неудачником без будущего, которого преследуют сплошные несчастья.

Даже если он высказывал разумные мысли, окружающие считали это химерой. Состоятельные жители Санто-Доминго избегали его, опасаясь, что он станет просить денег для воплощения своих планов. Все помнили о судьбе бакалавра Энсисо, которого считали погибшим. Стоило кому-нибудь из завсегдатаев перекрестка Четырех улиц заговорить о губернаторстве Новая Андалусия, как тут же раздавался смех.

Временами дон Алонсо, разъяренный недружелюбным отношением к себе, мечтал любым способом покинуть Эспаньолу. А чувство товарищества побуждало его присоединиться к Энсисо и верному Писарро. Возможно, его присутствие спасло бы колонию Сан-Себастьян, как уже не раз бывало. Однако, когда он появлялся в порту Санто-Доминго и пытался убедить капитанов и мореплавателей отправиться с ним, не находилось никого, кто был готов ввязаться в эту авантюру – взять на борт губернатора, чтобы бесплатно доставить его в Новую Андалусию.

Суеверия этого узкого мирка искателей приключений еще больше разжигали недоверие к Охеде. Моряки и солдаты были убеждены, что Энсисо погиб в море, а на землях Сан-Себастьяна, где индейцы стреляют отравленными стрелами «с травой», не осталось в живых ни одного испанца. Скорее всего, погибли и Никуэса, и все восемьсот человек, что отправились завоевывать дивный Верагуа, так восхваляемый Колумбом, а новое название этих земель – Кастилия-дель-Оро – у большинства вызывало лишь мрачную иронию.