Конкистадор

Голосовали все колонисты; были выбраны трое, которых назначили алькальдами. Большинство голосов получили Васко Нуньес де Бальбоа, и еще двое: Самудио и Вальдивия.

Но спустя некоторое время, ввиду военной необходимости, решили оставить лишь одного командира. Одни – голосовали за Бальбоа, другие – те, кто завидовал его нараставшей славе, а также немногочисленные сторонники Энсисо – поговаривали о Никуэсе, поскольку город находился все-таки на его территории.

В разгар этих баталий к городку Санта-Мария-ла-Антигуа подошла маленькая флотилия под командованием Родриго де Кольменареса, который обследовал побережье в поисках Никуэсы.

Кольменарес был близким другом губернатора Кастилии-дель-Оро и потому убедил колонистов признать власть Никуэсы, раз уж они обосновались на его землях. Он предложил взять на борт двух посланников нового города, чтобы те отправились к несчастному рыцарю и предложили ему править.

Никуэса и горстка его людей в Номбре-де-Диос находились уже на грани смерти, когда неожиданно появилась флотилия Кольменареса. Прибывшие принесли весть о том, что оставшиеся в живых люди из экспедиции Охеды основали на территории Кастилии-дель-Оро крупный город: именно таким показалось морякам поселение Санта-Мария-ла-Антигуа из-за огромного количества найденного там золота.

Диего де Никуэса, как и Охеда, с легкостью забывал все неудачи и тут же вновь начинал командовать. Получив продовольствие, которое привезла флотилия, он организовал в Номбре-де-Диос – свидетеле стольких бед – импровизированный пир. Как настоящих монарх он потчевал посланников поселения Дарьен.

Воодушевленный прекрасными яствами, он вел себя так, словно вновь стал вельможей при дворе испанского короля. С одной стороны, он пообещал своим слушателям покровительство, а с другой – встревожил их своими заявлениями о снятии с должностей и наказаниях, когда вступит во владение городом Дарьен. К тому же – и это было хуже всего, понимая, что золото касика Семако было давным-давно поделено среди захватчиков города, Никуэса объявил, что по прибытии все золото должно быть передано ему для нового дележа.

Лопе де Олано и остальным, арестованным Никуэсой за то, что его бросили на побережье Верагуа, удалось тайно переговорить с посланниками из Дарьена и убедить их, что они совершат ошибку, пригласив Никуэсу в свой новый город. По словам арестованных, этот скупой и жестокий человек собирается силой отнять то благополучие, которое удалось достичь новым колонистам.

Посланники смогли вернуться в Дарьен до прибытия туда Никуэсы и рассказали жителям города о предложениях нового губернатора, тем самым подняв против него волну недовольства.

Как искусный политик, Бальбоа ранее делал вид, что поддерживает тех, кто выступал за передачу власти Никуэсе. Теперь же он использовал новые обстоятельства, чтобы настроить всех против; в итоге, когда корабль нового губернатора встал на якорь вблизи города, толпа препятствовала высадке Никуэсы на берег и кричала, чтобы тот убирался в свой Номбре-де-Диос.

Никуэса испытывал такой ужас при мысли о возвращении в свою колонию, что умолял принять его в колонисты процветающего Санта-Мария-ла-Антигуа, пусть не командиром, так хоть простым солдатом, однако все его мольбы были бесполезны, и когда ему все-таки удалось высадиться на берег, он был схвачен, заключен под стражу и предстал перед народным судом.

Бальбоа, которого всеобщим голосованием избрали командиром, почувствовал сострадание к несчастьям Никуэсы и пытался спасти его, однако толпа была неумолима и настаивала на исполнении приговора. Согласно решению суда, неудачник Никуэса обязан был вернуться в Санто-Доминго на худшем из кораблей колонии, маленькой бригантине, изъеденной корабельными червями, с минимальным запасом продуктов.

Семнадцать верных сторонников опального губернатора вызвались разделить с ним превратности судьбы. И 1 марта 1511 года губернатор Кастилии-дель-Оро отправился в океан навстречу опасностям на самом неподходящем для такого путешествия судне. Больше никто о нем ничего не слышал. Карибское море поглотило разбитый корабль, навсегда сохранив тайну того, как произошло это несчастье.

Несколько месяцев спустя, когда до Санто-Доминго дошли вести о принудительной отправке губернатора на Эспаньолу, стало понятно, что корабль Никуэсы потерпел крушение.

В беседах со своими друзьями, которых с каждым разом становилось все меньше и меньше, дон Алонсо де Охеда размышлял об этой трагедии с отстраненным смирением.

– Когда мы оба были еще молоды, – говорил он, – и жили в Испании, Никуэсе предсказывали гибель в море, а мне – смерть от голода.

Он довольно быстро забыл о случившемся. Одной смертью больше, одной – меньше, какая разница? Всю свою жизнь он ходил в обнимку со смертью.

Его внимание занимали другие события в жизни колонии.

Вице-король узнал, что Талавера и остатки его банды скрываются на Ямайке, и направил туда судно с отрядом солдат, чтобы доставить беглецов в Санто-Доминго. Их собирались судить за кражу генуэзского корабля и убийство экипажа.