Конклав

Когда время размышлений закончилось, церковный служка снова поднес ему микрофон, и Ломели поднялся и затянул первую строку «Credo» – «Credo in unum deum»[51]. Голос его звучал тверже, чем прежде. Он испытал прилив духовной энергии, и эта сила оставалась с ним, так что на каждом этапе последовавшей евхаристии он ощущал присутствие Святого Духа. Эти длинные песенные пассажи на латыни, перспектива услышать которые наполняла его душевным трепетом, – Вселенская молитва, Песнопение пожертвования, Вступление, а также Sanctus, Молитва причастия, обряд евхаристии – каждое слово и каждая нота казались живыми от присутствия Христа. Он прошел по нефу, предлагая причащение избранным простым прихожанам, вокруг него и за его спиной кардиналы выстроились в очередь, чтобы подняться к алтарю. Он клал облатки на языки стоящих на коленях прихожан, отчасти ощущая на себе взгляды коллег. Чувствовал их удивление. Ломели – мягкий, надежный, компетентный Ломели, Ломели-юрист, Ломели-дипломат – совершил то, чего от него никто не ожидал. Он сказал нечто интересное. Он сам не ожидал от себя такого.

В одиннадцать часов пятьдесят две минуты он затянул последнее – епископское – благословение «Benedicat vos omnipotens Deus» и осенил крестным знамением север, восток и юг.

«Pater… et Filius… et Spiritus Sanctus»[52].

«Amen».

– Приступайте, месса закончена.

– Слава Господу.

Он встал у алтаря, сцепив пальцы на груди, а хор и прихожане запели Мариин антифон. Кардиналы прошествовали парами назад по нефу, к выходу из собора, а он бесстрастно вглядывался в них. Знал, что не он один думает: когда они вернутся сюда в следующий раз, один из них будет в роли папы.

6. Сикстинская капелла

Ломели со своими помощниками прибыл в Каза Санта-Марта через несколько минут после других кардиналов. Они снимали с себя священнические одеяния, и он почти сразу почувствовал перемену в их отношении к нему. Начать с того, что никто не подошел, не заговорил с ним, а, отдавая патерицу и митру отцу Дзанетти, он заметил, что молодой священник избегает встречаться с ним взглядом. Даже монсеньор О’Мэлли, который помогал ему снять казулу, выглядел подавленным. Ломели по меньшей мере предполагал, что услышит одну из его привычных шуток. Но тот просто сказал:

– Ваше высокопреосвященство будет молиться, пока я снимаю с вас сутану?

– Думаю, что молился уже достаточно для одного утра. Как по-вашему, Рэй?

Он наклонил голову и позволил снять с себя казулу. С облегчением почувствовал, что этот груз перестал давить на плечи. Разгладил волосы, проверил, на месте ли пилеолус, и оглядел холл. По расписанию кардиналам полагался долгий перерыв на второй завтрак – два с половиной часа, которые они могли провести по своему выбору, пока колонна из шести мини-автобусов не прибудет к Каза Санта-Марта, чтобы доставить их к месту голосования. Некоторые уже направлялись наверх, чтобы отдохнуть и поразмышлять в своих комнатах.

– Звонили из пресс-службы, – сказал О’Мэлли.

– Да?

– Пресса заметила присутствие кардинала, которого нет в официальном списке. Некоторые из тех, кто хорошо информирован, уже идентифицировали его как архиепископа Бенитеза. Люди из пресс-службы хотят знать, что им следует отвечать.

– Скажите, пусть подтверждают и объясняют обстоятельства.

Он увидел Бенитеза – тот стоял у стойки регистрации с двумя другими кардиналами-филиппинцами. На голове у него пилеолус сидел чуть набок, как шапочка у школьника.

– Полагаю, нам придется указать кое-какие биографические детали, – добавил Ломели. – У вас, вероятно, есть доступ к его файлу в Конгрегации по делам епископов?

– Да, ваше высокопреосвященство. – О’Мэлли сделал запись в своих бумагах, закрепленных на клипборде. – Кроме того, пресс-служба хочет опубликовать текст вашей проповеди.

– К сожалению, у меня нет копии.

– Это не имеет значения. Мы всегда можем дать расшифровку записи, – ответил О’Мэлли и сделал еще одну пометку.

Ломели все ждал, что тот как-нибудь прокомментирует его проповедь, и спросил:

– Вы хотите сказать мне что-то еще?

– Кажется, больше у меня ничего нет, ваше высокопреосвященство. Будут у вас какие-то поручения?

– Вообще-то, будет только одно. – Ломели помедлил. – Вопрос деликатный. Вы знаете, кого я имею в виду, говоря «монсеньор Моралес»? Он работал в приватном офисе его святейшества.

– Лично не знаком, но знаю, что такой существует.

– Вы не могли бы переговорить с ним приватным образом? Это необходимо сделать сегодня – я уверен, он где-то в Риме.

– Сегодня? Это будет затруднительно, ваше высокопреосвященство…

– Понимаю и заранее приношу извинения. Возможно, вы сможете сделать это, пока мы голосуем?

Он понизил голос так, чтобы никто из кардиналов, снимающих свои мантии неподалеку, не услышал его:

– Используйте мой авторитет. Скажите, что как декан я должен знать подробности последней встречи его святейшества и кардинала Трамбле: не случилось ли чего-то такого, что исключало бы возможность для кардинала Трамбле баллотироваться в папы?

Обычно невозмутимый, О’Мэлли уставился на него, открыв рот.