Конкуренты (ЛП)

— Это непрофессионально. У нас бизнес-ужин, а не свидание.

— Я бы не назвал бизнесом то, что делал с тобой своими пальцами, однако ты не жаловалась, что это непрофессионально. И раз уж на то пошло: то как ты ушла тогда, не показывает тебя с лучшей стороны.

В этот момент к нам подошел официант с нашими напитками.

Уэстон все также стоял и ждал меня.

Я ответила ему, когда мы снова остались наедине.

— Да, я делала глупости, но это все в прошлом. Начиная с этого момента я бы хотела, чтобы мы с тобой вели себя по деловому.

Уэстон долго смотрел на меня, а потом молча, без возражений, сел обратно за стол. Он продолжал водить по своей нижней губе большим пальцем туда и обратно, пока все также рассматривал меня. Через минуту, он весь засветился — еще немного, и у него появился бы нимб над головой, — и тихо засмеялся.

— Ты думаешь, что если будешь со мной дружелюбна, то сможешь сопротивляться моему члену.

Я заерзала на стуле.

— Ты можешь выражаться культурнее?

— Что я такого сказал? — он казался по-настоящему удивленным.

Я наклонилась вперед и прошептала.

— Член. Тебе обязательно было говорить это вслух?

Он ухмыльнулся.

— Прости, я не расслышал. Повтори еще раз.

Я прищурилась.

— Ты меня прекрасно услышал.

Теперь Уэстон наклонился вперед и зашептал:

— Возможно. Но мне очень нравится, когда ты произносишь: «Член».

Мимо как раз проходил консьерж, и покосился на нас с усмешкой.

— Можешь потише?

Очевидно, он не мог.

— Ты стесняешься обсуждать мой член или все члены в принципе?

Я закатила глаза.

— Тебе что двенадцать?

— Может быть, — он пожал плечами. — Но я тебя раскусил. Ты думаешь, нет стресса — нет секса.

— Нет, не думаю, — солгала я. — Я просто хочу сохранить те крохи профессионализма, которые между нами еще остались, несмотря на ужасное начало наших отношений.

Уэстон взял со стола хлебную палочку.

— А мне такое начало понравилось.

— Это неважно, с этого момента все будет по-моему.

Он откусил кусочек палочки и указал ею на меня.

— Посмотрим.

Во время ужина я как-то умудрилась вернуть русло нашего разговора в бизнес.

— Со мной был Лен, глава обслуживания, когда я днем показывала объемы работы подрядчику, — сказала я, пока мы ждали чек. — Он ушел до твоего прихода, но я рада, что пригласила его. Он объяснил Трэвису и Сэму моменты с электрическими и противопожарными системами, то, что уже было сделано прошлым подрядчиком, о чем я не знала. Я попросила его присоединиться к нам завтра. Думаю, ты тоже должен пригласить его на встречу к восьми утра.

— Хорошо, так и сделаю.

Разговор о встрече с подрядчиком напомнил мне о том, как сильно Уэстон опоздал на нее. Раз мы сейчас были в отличном настроении, я решила спросить его об этом.

— Кстати, почему ты так опоздал на встречу? Ты так и не назвал причину, хотя заранее предупреждал об этом.

Глаза Уэстона забегали, пока не наткнулись на мои и он отвернулся.

— Ты права, не называл.

— Неважно, — я вздохнула. — Просто не веди дела за моей спиной, как ты это сделал с профсоюзом.

— Это не проблема.

«Графиня» была в пяти кварталах от ресторана, поэтому обратно мы шли вместе. На пути мы прошли мимо бара с названием «Кэролайн». Я посмотрела на Уэстона, увидеть, заметил ли он. Он смотрел пустым взглядом на вывеску бара, потом на меня. Было странно просто промолчать и пойти дальше.

— Я слышала о твоей сестре, мне очень жаль, — тихо сказала я.

— Спасибо, — кивнул он.

Кэролайн Локвуд была на два года старше Уэстона, но в школе опережала нас лишь на класс из-за своих частых прогулов. Она с детства болела лейкемией. Я знала лишь о том, что есть разные категории этой болезни и никогда не узнавала подробности о ее состоянии, но в школе она всегда выглядела очень уставшей и худой. Нам было восемнадцать, сразу после выпуска, когда все заговорили о том, что ей пересадят почку. Семья и друзья были так счастливы за нее. Но где-то лет пять назад, когда я жила в Лондоне, Кэролайн скончалась.

Уэстон остановился у входа в «Графиню», посмотрел на красивый фасад и улыбнулся.

— Кэролайн здесь бы понравилось. Она изучала архитектуру в Нью-Йоркском университете и получила работу в Обществе сохранения исторического наследия Нью-Йорка. Она считала своим личным долгом сохранение старинных зданий этого города.

— Я не знала об этом.

Не отводя взгляд, он лишь кивнул.

— Она обожала Рождество, считала своей работой украшать все на два месяца в году. Если бы она была с нами, здесь, мы бы уже вовсю планировали декорации для «Графини» на праздники.