Конкурс киллеров

   Стоп, отставить неуместное самоедство! Вопрос: где найти телефон для конфиденциальной беседы? Ехать домой – потеряю два часа времени… Ой! Как это сразу не пришло мне в голову! Я же в двух кварталах от родной телекомпании! Могу быть там уже через десять минут! Разгоню обычную тусовку в редакторской, сяду на телефон, позвоню Веньке и выжму из него все, что он знает о происхождении страусов!

   Сказано – сделано! Метнув бесполезный мобильник в сумку, я соскочила с лавочки и быстро зашагала в нужном направлении.

   Против ожидания, в помещении нашей редакторской не гнездился народ. Под мерно жужжащим кондиционером, сгорбившись, сидела одна Настасья – вся в черном и с заплаканными глазами. Увидев меня, она рыдающим голосом воскликнула:

   – Леночка! – и пугающе захрустела пальцами.

   У меня сердце остановилось и, точно оборвавшийся лифт, ухнуло в пятки. Первое, что пришло в голову: давешний киллер-дистрибьютор, так и не найдя в телекомпании меня, в отместку порешил всех моих ни в чем не повинных коллег! Я ужаснулась, но потом опомнилась: ну не мог же он в одиночку извести дюжину молодых и здоровых граждан? Или все-таки мог?

   – Настя, ты почему в трауре? – не отнимая руки от области сердца, замирающим голосом спросила я.

   – Так с похорон же, – Настасья смахнула крупную слезу.

   – Молчи, ничего не говори! – Нетвердым шагом я проследовала к дивану, плюхнулась на него, крепко взялась за подлокотник и мужественно сказала: – Вот, теперь я готова! Рассказывай!

   Настин рассказ меня и обрадовал, и огорчил. Сразу выяснилось, что с моими дорогими коллегами все в порядке, все живы-здоровы и не толпятся в нашем кабинете, наливаясь дармовым кофейком, только потому, что в редакции газеты «Живем!» этажом ниже сейчас идет фуршет по поводу получения журналистами этого популярного издания какой-то премии. Настя же не пошла на бесплатное объедалово, так как только что вернулась с похорон и была решительно не в настроении веселиться.

   – Совсем же еще молодая женщина, едва за тридцать, – вслух грустила Настя. – Красивая, умная, талантливая! Уникальный специалист, дивинатор высокого класса!

   – Кто? – переспросила я, услышав непонятное слово, но Настя поняла вопрос по-своему, и следующие ее слова меня ударили, как кирпич:

   – Да Осения!

   – Осения?! – Я не поверила своим ушам. – Какая Осения, хозяйка салона «Изида»?

   – Ну да.

   – Галка! – Я вскочила с дивана и бестолково забегала по редакторской, хрустя пальцами, как минуту назад Настасья. – Галка умерла! Как? Почему? Что случилось?!

   – Трагическая случайность, – Настя пожала обтянутыми черным шелком плечами. – Мылась в ванне и уронила в воду включенный фен. Сама понимаешь, что произошло.

   – Да нет, не понимаю! Если она в этот момент мылась, то зачем включила фен? Перепутала его с душем? Нет, это не случайность, а… – и тут я прикусила язык.

   Конечно же, я сразу решила, что Галку-Осению тоже убили – ведь это с ее рабочего компьютера, из салона «Изида» ко мне пришла шифровка со «страусиным» списком! Но зачем рассказывать об этом Настасье? Меньше будет знать – дольше проживет!

   – Правду говорят в народе, сапожник без сапог, – продолжала между тем Настя. – Такая замечательная гадалка, будущее буквально по глазам предсказывала, уникальные вещи творила, даже на бизнес прогнозы делала, а себя не уберегла! Да и не только себя! Хотя, может быть, ты и права, не исключено, что история с феном – вовсе не случайность! Я думаю, как бы это не самоубийство было!

   – Ты что? – Я содрогнулась. – Представляешь, какая это мучительная смерть? И вообще, с чего бы вдруг Галке руки на себя накладывать? Такая жизнерадостная, цветущая женщина, я же ее видела совсем недавно!

   – Ага, верно, тогда она еще была цветущей и жизнерадостной, – согласно кивнула Настя. – А пару дней назад случилось страшное несчастье: у нее мужа убили.

   – Разве у Галки был муж?

   – Ну, муж он или не муж, я не знаю, фамилии у них разные, она – Воловяк, он – Усов, но жили-то вместе, и хорошо жили, дружно, я бывала у них в гостях…

   Настя еще продолжала говорить, но я ее уже не слышала. У меня в голове ревела сирена пожарной тревоги, и словно набатный колокол ухал: Усов! Усов! Усов!

   – Володя Усов? – на всякий случай переспросила я.

   – Ага, – увлекшись рассказом, Настасья перестала картинно горевать, выдвинула ящик стола, выудила оттуда сникерс и захрустела им. – Володя Усов, точно. Веселый был мужик, балагур и анекдотчик, все время рассказывал какие-то занятные истории из своей жизни, лишь бы кто слушать согласился. И покладистый такой! Осения, бывало, рявкнет: «Вова, кончай лясы точить, нам по делу поговорить надо!», а он не обижается, скажет: «Молчу, лапочка, молчу!», сядет в уголочке с кроссвордом и черкает себе…

   – Точно, – с трудом проговорила я, припомнив, что мне рассказывал об Усове Генка Конопкин. – Он за разгадывание кроссвордов даже призы от газеты получал…

   – И за составление тоже, – кивнула Настя, доставая чашки и блюдца. – У них дома-то компьютера не было, так он у Осении в салоне часами сидел, сочинял свои крестословицы. Ты кофе будешь?