Коннектография

Через четыре недели, пережив пять поломок, два вызова эвакуатора, рихтовку кузова и один смертельно опасный случай в удаленном райо­не Сибири, а также отдав шесть бутылок водки в виде взяток, мы добрались до стометровой статуи могучего Чингисхана из нержавеющей стали в огромном национальном парке «Горхи-Тэрэлж» неподалеку от Улан-Батора. Я чувствовал себя как дома: в школе я был единственным учеником с буквами «хан» в фамилии, поэтому с девятого класса все звали меня Чингисом.

Когда бы я ни выступал в Монголии, будь то публичная лекция в национальном парламенте или участие в телешоу, мне постоянно задавали один и тот же вопрос: «Что же нам теперь делать, раз мы стали Minegolia?»

Монголы знают, что почти все добытые ими полезные ископаемые поступают в Китай и что влияние Китая на их политику и экономику неимоверно возросло, но пока не предпринимали в ответ никаких серьезных действий. Китайские компании дают взятки монгольским высокопоставленным чиновникам и выкупают множество горнодобывающих компаний (дочерних), чтобы увеличить количество лицензий на геологоразведку. Во время экспортного бума в горнодобывающей промышленности Монголия не успела модернизировать свою инфраструктуру, а потому нуждалась в крупных иностранных инвестициях для ее создания. Компания PetroChin сейчас возглавляет разведку нефтяных месторождений, а китайский угольный гигант Shenhua инвестирует в строительство железной дороги; кроме того, планируется проложить дорогу «Степной путь», которая пройдет прямо по центру страны, соединив Китай с Россией. В Монголии проживает всего три миллиона человек, но для обслуживания горнодобывающей промышленности ей необходимо примерно шесть тысяч километров железных дорог. Хотя Монголия продолжает пользоваться ширококолейной железнодорожной сетью времен СССР, в 2014 году она внезапно объявила, что новая железная дорога от Таван-Толгоя (крупнейшего в мире угольного месторождения) и других угольных месторождений будет проложена с принятой в Китае узкой колеей85. Вот так покупаются страны, и вовсе нет необходимости их завоевывать.

Внутриконтинентальные соседи Китая — заложники своей географии, и единственный способ разорвать эти путы — строительство инфраструктуры, хотя и здесь перспективы неоднозначны, ведь она должна пройти по чужой территории, что не позволяет полностью ее контролировать. Тогда логичен вопрос: а кто будет ее контролировать и получать прибыль?

Подобно трубопроводам «Газпрома» через Украину, Китай, возводя объекты инфраструктуры на чужой территории, как бы расширяет на нее свой суверенитет. Будучи инвестором, собственником активов и оператором цепей поставок в других странах, Китай получает преимущественный доступ на рынки и участвует в принятии стратегических решений по управлению природными ресурсами. Китай не экспортирует идеологию, но связывает страны инфраструктурными канатами. Совместные учения армии Монголии и ВМФ США, а также размещение тренировочных лагерей НАТО — неверная тактика в борьбе с Китаем по перетягиванию каната в цепях поставок.

МЕСТЬ ХАНА ХУБИЛАЯ: РУССКО-КИТАЙСКАЯ БОРЬБА ЗА СИБИРЬ

Когда четыре миллиарда человек толкутся на территории, ограниченной Северо-Восточной, Юго-Восточной и Южной Азией, напряженность неизбежна. Единственный способ высвободить накопившуюся энергию многочисленного населения — способствовать его свободному передвижению. В настоящее время у Китая больше соседей, чем у любой другой страны мира, и хотя не так давно ему приходилось воевать с Индией и Вьетнамом, сегодня он стремится избегать конфликтов и маневрировать, стараясь держать цепи поставок под контролем. Результатом станет функциональная карта, уходящая корнями к великой монгольской империи семисотлетней давности.

Лучше всего эта динамика прослеживается на самой длинной в мире границе между двумя могущественными державами — Россией и Китаем. Десять лет назад, когда я впервые заговорил о постепенной демографической и ресурсной колонизации Китаем огромных, богатых ископаемыми малонаселенных российских просторов Дальнего Востока, я получил немало негативных откликов из Москвы. Но сейчас эта ранее запретная тема обсуждается повсеместно. Река Амур протяженностью три тысячи километров образует не столько границу, сколько преодолимую естественную преграду для синоцентричных поставок энергии, продовольствия и чистой воды.

Партнерство Китая и России основывается на законе спроса и предложения, а не на геополитике: у России есть земля и ресурсы, у Китая — люди и деньги. Российская инфраструктура находится в упадке, а Китай мог бы ее восстановить за пять лет. Неправильно представлять русско-китайский альянс как анти­западный, поскольку у России нет более серьезной угрозы территориальной целостности, чем поглощение Китаем ее восточных территорий. На самом деле их взаимоотношения подчеркивают, что в наше время не бывает надежных союзов, а только взаимовыгодные, построенные на известном афоризме: держи друзей близко, а врагов еще ближе.