Коннектография

Движения с приставкой «анти» — антикапитализм, антиглобализм и прочие — всегда проигрывают, поскольку опираются не на универсальный гуманизм, а на местечковую недальновидность. Слишком малый торговый оборот — более серьезная проблема, чем обман в торговле; слишком ограниченный доступ в интернет — гораздо большая проблема, чем цифровой барьер сам по себе; слишком медленное накопление богатства намного опаснее, чем высокий уровень неравенства, и даже малое количество генно-модифицированных культур гораздо хуже, чем негативные аспекты корпоративного сельского хозяйства. Десятилетия призывов ООН к глобальному перераспределению экономических богатств никогда бы не увенчались тем, что дала глобализация всего за несколько десятилетий. Когда в 2014 году Билл Гейтс заявил, что «…мир стал лучше, чем был когда-либо ранее» [1], мы должны были благодарить за это глобализацию.

Будущее всегда приходит быстрее, чем ожидаешь. Наши предки просыпались, не зная, что земля круглая. Сегодня мы просыпаемся, зная, что связаны с глобальной сетью, где между двумя людьми всего несколько степеней разделения. Без сомнения, связанность привносит большую сложность и неопределенность, но места, где завтра всегда похоже на сегодня, вряд ли могут кого-то привлечь.

Если у населения планеты и есть общая цель, то это стремление к модернизации и связанности, причем вторая является основным путем к первой. Связанность, несомненно, более мощная сила, чем все политические идеологии мира, вместе взятые. Дэн Сяопин, сумевший реформировать коммуны в советском стиле, характерные для периода «Великого прыжка вперед» Мао, и даже выступавший против Культурной революции, впоследствии начал реформы 1970-х годов, подключившие Китай к мировой экономике и превратившие его из аутсайдера в супердержаву. То же касается и религии. В большинстве стран религия и свободный рынок мирно сосуществуют. Усиление религиозных настроений среди новоиспеченных индийцев и китайцев среднего класса во многом обусловлено благодарностью за подключение к глобальной экономике и постоянными молитвами за дальнейший успех страны. В обеих странах люди уверены, что без подключенности степень их благодарности была бы гораздо меньше.

Связанность стала основой глобального общества. В конце концов, люди связаны с остальным миром не через политику, а при помощи рынков и средств массовой информации. Цепи поставок буквально воплощают наше отношение друг к другу: низкая оплата труда азиатских рабочих позволяет не поднимать цены на смартфоны для потребителей во всем мире; боевики «Аль-Каиды» нападают на нефтеперерабатывающие заводы в Саудовской Аравии, повышая цены на газ для жителей городов, а индийские и филиппинские кол-центры помогают решать технические проблемы независимо от местонахождения пользователей. Независимо от степени разделения, цепи поставок соединяют работников текстильной фабрики в Бангладеш и завсегдатаев универмага Saks на Пятой авеню или шахтера из Конго и покупателя инкрустированного бриллиантами смартфона Vertu в аэропорту Гонконга. Ничто так не объединяет бедных и богатых, север и юг, восток и запад, как цепи поставок. Какими бы они ни были, мы все же склонны больше беспокоиться о вещах, с которыми непосредственно связаны, чем о том, что нас практически не касается. Выбросы вредных веществ, перемещающиеся через Тихий океан из Китая в Калифорнию, заставляют американцев думать о проблеме изменения климата больше, чем о тонущих островах в том же океане. Банкротство текстильной фабрики в Бангладеш, шьющей одежду для западных брендов, привлекает гораздо больше внимания, чем пожар на фабрике детских фейерверков в Китае, реализующей почти всю продукцию внутри страны. Взаимосвязанность пробуждает сопереживание, способствующее эволюции наших этических принципов.

Таким образом, система цепей поставок отнюдь не либертарианская фантазия, в которой рынки правят миром. И не универсальный социалистический рай. Это эволюционная реальность, нуждающаяся в разработке прагматической стратегии, чтобы не погрязать в популистских утопических теориях и устаревшей системе понятий. Почти целое столетие труды Макса Вебера внушали нам уверенность в том, что современные государства в итоге обеспечат лучшие экономические, социальные и политические основы нового миропорядка. Но сегодня более пяти миллиардов человек хронически нуждаются в самом необходимом и практически игнорируются своими правительствами.

Даже в западных странах, где место рождения уже само по себе обеспечивает преимущества перед жителями остальных регионов мира, относительно безбедная жизнь больше не гарантируется. Правительства стран Европы урезают фонд заработной платы, из-за чего миллионы граждан теряют уверенность в завтрашнем дне, а поколению миллениалов в США грозит падение доходов ниже уровня, достигнутого их родителями несколькими десятилетиями ранее. Будущее будет зависеть от самодостаточности, а не от прав: больше нет права быть богатым.