Конспект

По обе стороны улицы — коробки сожженных и развалины разрушенных промышленных корпусов, построек и уцелевшие высокие ограды. Посредине улицы — тощий бульварчик, по обе его стороны — трамвайные пути, глядя на которые понятно — трамвайное движение еще не восстановлено, и только по одну сторону бульвара — булыжная мостовая. Тротуары — из плашмя уложенных обычных кирпичей, уже давно стертых и выщербленных — приходится смотреть под ноги. Эти руины тянутся долго, но, наконец, не доходя до поперечной улицы, я вижу уцелевшее здание не то небольшого театра, не то клуба. Ну, конечно же, это клуб, рассчитанный и на театральные представления. За ним, на углах поперечной улицы — жилые дома, один в два, другой в три этажа. Видно, что клуб и эти дома построены в двадцатые или в начале тридцатых годов. За поперечной улицей по обе стороны моего поперечного маршрута — пустыри с глубокими водоотводными канавами, — в них в темноте и угодить недолго, — дальше — мост через речушку, а за ним шоссе, по которому я иду, переходит в улицу, круто поднимающуюся в гору и круто поворачивающую влево. Этот крутой склон — сплошь в черепичных крышах, и нетрудно понять: когда-то, — до революции или до пятилеток, — город начинался за мостом, а до моста был пригород.

За квартал до поворота улицы, по которой иду, и трамвайные пути поворачивают тоже налево, на параллельную улицу. Знакомый прием: и в Харькове, и в Сталино трамвай перенесен на улицу, параллельную главной. Выходит, я иду по главной улице? И действительно, — за поворотом булыжная мостовая сменилась брусчаткой, кирпичные тротуары, хотя и не везде, — асфальтовыми, и среди одноэтажных и двухэтажных домов стоит остов высокого здания с фигурами древнегреческой мифологии наверху. Рассматривая их, узнаю Меркурия — значит, здесь был коммерческий банк. Прошел немного дальше и увидел справа на углу поперечной улицы уцелевший трехэтажный дом с витринами и высокими этажами, — конец прошлого или самое начало нынешнего столетия, – потеснивший тротуар на главной улице. По другую ее сторону — скелет сожженного здания — здесь была гостиница, — за ним — скелет сгоревшего театра, а дальше потянулись одноэтажные домики. На поперечной улице через квартал видно трехэтажное здание в темно-серой штукатурке с закругленным углом и куполом, — модерн -надцатых годов, — наверное, уездное земство, а теперь обком. Надо думать, что поблизости и облисполком. Направился к обкому и за домом с витринами остановился: не сразу определил, что в соседнем здании была синагога. Снова остановился у следующего дома, — уже перед обкомом, — любуясь кладкой из красного облицовочного кирпича, и вдруг у входа в него увидел вывеску: облисполком.

У секретаря облисполкома узнаю, что архитектор Кудсяров приехал и работает в помещении облкоммунхоза. Это недалеко — на той же улице, в одноэтажном доме, вход со двора. Из передней открываю ближайшую дверь, — с табличкой «Главный инженер». Против меня из окон падают на пол яркие солнечные лучи. Присмотревшись, вижу большую комнату, стоящий между окнами письменный стол и сидящего за ним спиной к окнам и лицом к двери Андрея Дмитриевича Кудсярова. Он встает, идет ко мне и улыбается. Слева от двери сидит, — Кудсяров нас знакомит, — главный инженер облкоммунхоза. На его столе под солнечным лучом поблескивает телефонная трубка, справа от двери — стол, предназначенный для меня.

— Пошли, покурим? — предлагает Андрей Дмитриевич.

Стоим на крыльце, опершись на перила. Андрей Дмитриевич говорит, что он снял комнату в частном доме и договорился с хозяином о другой комнате для меня.

— Но она имеет недостаток — проходная.

— А кто через нее будет ходить? Хозяева?

— Нет, я буду ходить. Мы с вами как бы две комнаты снимем.

— Я ничего не имею против такого варианта.

— Знаете что? Пошли сейчас ко мне. Вам с дороги не мешает отдохнуть. Ночь сидели на станции Половецк? Другого пути сейчас нет. Переночуете, а завтра решите — оставаться или будете искать другую комнату.

— Далеко ваша квартира? — спрашиваю по дороге.

— Туда в гору, да если еще после ужина, — минут тридцать пять. Оттуда — с горы, да если еще натощак в столовую — минут двадцать пять. С питанием здесь просто и хорошо.

— Столуетесь у хозяев квартиры?

— Нет, зачем? Это бы обязывало к лишним контактам, а люди эти к контактам не располагают: у них свои интересы, у меня — свои. Отдадите продуктовую карточку в столовую облисполкома и будете иметь завтрак, обед и ужин. Готовят хорошо — и вкусно, и сытно, для меня вполне достаточно.

Переночевав, решил остаться в нашей общей квартире. Кудсяров обрадовался:

— А то и мне пришлось бы искать другое пристанище: неприятно ходить через комнату, в которой живут посторонние люди.

12.