Конспект

– Это формальность. Ну, назначим вас исполняющим обязанности. Дело у вас пойдет, и мы договоримся с Управлением по делам архитектуры.

– Но ведь вернется же Еселевич! Идти на место живого человека? Вы против него что-нибудь имеете?

– Ничего я не имею ни за, ни против. Я его не знаю. Видел пару раз. Да и когда он вернется из Омска?

– Он в Омске?

– Да, я наводил справки. Он эвакуировался с восемнадцатым заводом. От завода уже приезжали – он там и работает. Скоро год, как город освобожден, мог бы и сообщить о себе. А вас мы знаем.

– Георгий Никитич! Не за горами будет у нас проектная организация, местная. Я пойду туда работать. Я и согласился ехать сюда на этом условии. Вот, говорю вам откровенно.

– Ну, если так… А жаль! Вы нам подходите.

– А я и так фактически работаю у вас.

– Далеко не в полном объеме. Инспекция архитектурно-строительного контроля, геодезическая служба, индивидуальное строительство, которым сейчас занимается горкоммунхоз и плохо занимается, торговые павильоны и другие, как вы говорите, малые формы – сами видите, в каком они состоянии. Конечно, один человек со всем этим не справится, но ведь у главного архитектора будет штат. Штат подобрать можно, а где взять архитектора? И не каждый подойдет на эту должность.

Возвращаясь от Беловола, думал: застройка города – дело увлекательное, но инспекция, прием индивидуальных застройщиков… нет, это не по мне. Вот и еще одна причина, чтобы не соглашаться. О разговоре с Беловолом рассказал Лене при Корочанской. Вера удивилась моему отказу.

– Была бы я членом партии – была бы уже и главным архитектором города.

При случае рассказал и Сабурову.

– Я этого ждал. Беловол спрашивал у меня – как я отнесусь к тому, чтобы назначить вас главным архитектором города. Я ему сказал, что возражать не буду, и эта работа вам по плечу, но что вряд ли вы на это согласитесь, так как стремитесь к проектной работе.

– А мне об этом не сказали.

– А зачем? А если бы Беловол передумал? Вам было бы неприятно.

Кажется, с помощью сотрудниц облкоммунхоза Лена нашла хорошую комнату. Недалеко от работы, на той же улице, чуть ближе к Днепру. Дом – в глубине участка, перед ним – садик. Высокие комнаты, наша – большая, светлая, с хорошей мебелью и белыми изразцами голландской печи. Может быть, этой удаче помогли вдруг распространившиеся слухи о предстоящем уплотнении, включая индивидуальные дома. Приветливая хозяйка не чета прежней. Хозяин – добродушный толстячок лет шестидесяти. Почему-то мы с Леной таким представляли себе грека «по кондитерской части» из чеховской «Свадьбы». Звали его Тарас Платонович, но между собой мы называли его – Тарантас Платонович, и нам казалось, что такое имя ему больше подходит.

Еще не начался рабочий день, – к Сабурову подошла Антонина Ивановна, они пошептались, вышли и вскоре вернулись.

– Квартира? – тихо спросил я Сабурова.

– Э-э… На эту тему говорить не будем, – улыбаясь, ответил Сабуров.

Возвращаемся компанией с обеда, и одновременно к нам заходит солидная дама. Под ее солидностью я имею в виду не фигуру, а манеру держаться – без суетливости, с чувством собственного достоинства и еще чем-то неуловимым, что вместе и составляет солидность, но без намека на важничанье. Возраст определить не берусь, но, по-видимому, немного старше Сабурова. Мария Яковлевна Комарова, архитектор. Работает в филиале Киевского института, пришла согласовать проект восстановления небольшого дома с надстройкой этажа. Проект выполнен квалифицированно, тщательно проработаны карниз и детали фасадов, чувствуется хорошая школа. Разговорились. До войны в мастерской Желтовского, приехала с мужем – он гидростроитель и получил сюда назначение. В ее разговоре заметны особенности, не вяжущиеся с солидностью: говорит громко, как профессиональные преподаватели, и часто без видимой причины начинает смеяться и сразу смех обрывает. Но этот короткий смешок не только не удивляет или раздражает, но и не кажется неуместным. В штампах – и подписи Лущинского.

– Ха-ха… Он у нас главный конструктор.

– Ваш начальник из Киева или местный?

– Местный. Ха-ха… Жуковский. Вы его знаете?

– А как помещение?

– Как сельди в бочке. – Не засмеялась, но глаза засияли.

– У вас есть еще архитекторы?

– Ха-ха… Я одна. А у вас?

– Пока пять.

– Вам повезло.

– Везение с неба не падает, – говорит Сабуров.

– Ха-ха…

Стал бывать и Лущинский. Оказалось – мы ровесники. Как-то он пришел вскоре после окончания рабочего дня. Я заканчивал срочную работу.

– Хорошо, что застал. Я по делу. Взялся за один проект, вижу – нужен архитектор. Может, вместе сделаем?

– У вас же есть Комарова.

– Это не в нашей фирме, по трудовому соглашению. А Комарова не возьмется, она в приработке не нуждается.

– А что за проект?

– Восстановление жилого дома. Заказчик хочет другие квартиры, и фасады надо как-то улучшить.

– Надо посмотреть.

– Пойдем ко мне, это – почти рядом.

– Тогда подожди, скоро кончу.

– А отложить нельзя?

– Нет. Надо на завтра.

Лущинский жил в унаследованном старом доме с неухоженным старым садом, в котором росли два или три огромных дерева.

– А кто делал обмерочные чертежи?