Конспект

Когда Александра Николаевна поступала на работу, ее спросили об образовании. Ответила, что училась в прогимназии, но не кончила. На самом деле – окончила гимназию. Спросили – умеет ли печатать на машинке. Ответила, что не умеет, хотя несколько лет работала машинисткой.

– Не хотела вместе с ними сидеть, представляла, что они за люди.

Искала работу, а хозяин говорил ей:

– Навiщо це вам? Нiхто з нас у них не працює, i нiчого, якось живемо. Прийдуть нашi – що буде тим, хто з ними працював!.. Подумайте за онуку – крiм вас у неї нiкого нема.

Сказала, что уже поступила, – куда и кем, хозяин снова:

– Та навiщо це вам? Заради чого? Заради грошей? То на них нiчого не купиш.

– Заради хлiба i продуктiв.

– То там тих продуктiв…

Я удивился хорошему украинскому языку. Здесь такого не услышишь, в Запорожье тоже. Говорят или по-русски, вставляя украинские слова, или на русско-украинском жаргоне.

– Они родом из Золотоношского уезда. Их дети уже не так говорят.

Александра Николаевна получала продукты на двоих и отдавала их в общий котел. За внучку была спокойна.

– И вдруг – воспаление легких! Ах, Боже мой!..

– Не казните вы себя. Разве можно было все предугадать? Если б знал, где упадешь…

– Предугадать все нельзя. Но надо здраво рассуждать и быть предусмотрительной.

– Александра Николаевна! У вас огромное горе. На всю жизнь. Зачем же к нему добавлять то, что вам только кажется?

– Кажется? Много ты понимаешь! Тебе снова поворачивать.

Мы остановились.

– Ты когда уезжаешь?

– Дня через два.

– Зайдешь еще?

– Зайду. Вы видитесь с бывшими хозяевами?

– Когда бывают в городе, – заходят. Всегда что-нибудь приносят. Не только продукты. Вот, ходики принесли.

– У вас не было часов?

– Были. Ручные часики. Когда меняли вещи на продукты, я отдала.

– А у них бываете?

– Редко. Они всегда угощают.

– А когда вы от них переехали?

– Когда вернулся сын из госпиталя. Без ноги и с пораненной грудью. Взял жену и ребенка. Ну, чего мне там сидеть? И к работе куда ближе. Так ты зайдешь?

– Зайду. Пошли к морю?

– Павочка, мне хочется побыть одной.

Дом приезжих – маленький домик с большими комнатами на много коек. Все уже спят. Немного постоял и пошел на пирс. Безмятежный отдых? Какой дурак!.. О чем бы ни думал, возвращался к рассказам Александры Николаевны.

… Под вечер пришли в село, там немцы, никто в хату не пускает.

– Боятся или запретили – не знаю.

Идут по безлюдной улице. Темнеет. Подмерзают лужи. Как из-под земли – немец с автоматом. Внучка так крепко прижалась – не могла идти. Остановился и немец.

– Пожилой. Глаза добрые и грустные. Как у Андрюши. Я и решилась.

Александра Николаевна еще помнила немецкие слова – Schlafen, Kiender и другие. Старалась объяснить, что им негде ночевать.

– Коm! – сказал немец, поманил рукой и пошел. Они – за ним. Оборачивается, спрашивает:

– Schlafen? Schlafen?

– Ja, ja.

Остановился, повторяет:

– Schlafen. Schlafen.

Догадалась:

– Спать. Спать.

– О! Спат… Спат…

Направился к ближайшей хате, повторяя: «Спат, спат…» Вышедшая из хаты пожилая женщина смотрит молча и испуганно.

– Спат! – сказал немец и показал на внучку. – Спат! – и показал на Александру Николаевну.

– Добре, добре. Заходьте, будь ласка. – Улыбается, вытирает рукавом лоб и пропускает их вперед.

– Gute Nacht, – говорит немец и поворачивается.

– Danke Schon, – говорит вдогонку Александра Николаевна.

…Задержали при входе в село. Отвели в кирпичный дом с часовым у входа. Накурено, несколько человек, один говорит по-русски. Допрос: кто, откуда, куда, документы, почему нет пропуска.

– Объясняю: ехали в поезде, где бы я взяла пропуск?

Откуда и куда шел поезд, на какой станции вышли, когда это было, покажите билеты. Ответила на вопросы, сказала, что билеты не сохранила. Почему уехали из Харькова? Объяснила: остались одни, в Бердянске – родственники. Ей сказали, чтобы вышла в коридор, а внучку оставили. Потом вышел немец, с внучкой, отвел их в темную, пустую комнату и запер дверь. Александра Николаевна села у стены, рядом что-то постелила и уложила внучку так, чтобы ее голова лежала на коленях Александры Николаевны. Внучка дрожала, а когда успокоилась, стала рассказывать. Спросили имя, отчество, фамилию. Ответила, как учила бабушка – Иконописцева. Потом: Как фамилия отца.

– Я замерла. Слава Богу, сказала – Иконописцев.

Потом – как фамилия матери.

– Иконописцева.

– А какая была до замужества?

– Не знаю.

– А почему у тебя нерусское имя?

– Русское.

Неправда, нерусское.

– Нет, все равно, русское.

– А кто у вас в Бердянске?

– Двоюродная сестричка.

– А как ее фамилия?

– Иконописцева.

– А где твои родители?

– Папа на войне, а мама умерла.

Александра Николаевна заволновалась. Внучка походила на отца. Внучка заснула. Рассвело. За окном – голые деревья сада, за ними – голое поле, и недалеко лесок. Безумная мысль: открыть окно и бежать… По саду прошли немцы. Да и из других окон увидят… Отперли дверь, увидели на полу следы, оставленные внучкой. Переводчик сказал – надо было постучать, их бы выпустили во двор.

– А как немцу объяснишь, да еще ночью, в темноте.