Конспект

– Павел Андреевич, нам с вами работать. Не стоит петушиться. Подумаете и сами поймете, что я прав. Займемся делом. За вами пояснительная записка и справка об Осипенко. Схема вам сейчас не нужна? Я хотел бы внимательно ее посмотреть.

– Я ее знаю на память. Значит, о промышленности напишем так: предложим ограничить ее восстановлением разрушенных предприятий без наращивания их мощности.

– Ни в коем случае! О промышленности не пишите ничего – это не входит в задание.

– Но вы же сами говорили!

– Это отдельный вопрос, куда больше вашей схемы. Неизвестно, сколько времени займет его решение, не так это просто. Включим его в схему – значит, задержим ее утверждение на неопределенное время. А город надо восстанавливать.

– Так в городе есть экземпляр схемы. Можно еще и синек им добавить.

– Ну, Павел Андреевич, иногда вы просто ставите меня в тупик. В уме вам не откажешь, в сообразительности – тоже. И вдруг такой детский лепет! Неутвержденная схема – это филькина грамота. Без нее, наверное, и финансировать восстановление не будут. Так что давайте не связывать схему с вопросом о курорте. Ее осуществление развитию курорта помешает?

– Нет.

– Вот и прекрасно. И не будем путать божий дар с яичницей. Да, о чем-то я еще хотел вас спросить... Ах, да! Расчетов у вас, конечно, никаких нет?

– Для расчетов в Осипенко нет абсолютно никаких данных. Может быть, в Госплане уже и есть какие-нибудь наметки. Но совсем не уверен. Да зачем эти расчеты? Ведь не генплан разрабатываем. Даже срок реализации схемы не установлен. Я вот как построил схему: порциями, если можно так сказать...

– Как это – порциями?

– Термин, конечно, неудачный, но я не знаю, как это назвать. А существо – такое... Вы уж потерпите, сейчас объясню. Школы рассчитываются на определенное количество жителей, или лучше – жилой площади. Это одно и то же. То, что я называю порцией, это – жилье, рассчитанное на одну школу, дошкольные учреждения, магазины и прочее обслуживание. Этих порций я взял с большим запасом. В горисполкоме сказали – хватит на много лет. А тем временем, надеюсь, и генплан подоспеет...

Евстафьев откинулся на спинку стула и так захохотал, что все притихли.

– Павел Андреевич, это же то, что и требуется. И никаких расчетов больше не нужно. Порция, конечно, – термин смешной... Ха-ха-ха!.. Порция... Порция восстановления. А ведь по существу термин точный... Ха-ха-ха!.. Вот только где вы взяли нормы для расчетов?

– А! Приезжали из Гипрограда, у них были справочники, я из них кое-что выписал. Правда, эти нормы никем не утверждены...

– Так других и нет. В Баку тоже ими пользуются. А вы – молодчи-и-ина... Я думал, придется ехать в Гипроград из-за этих расчетов. Дайте мне, пожалуйста, ваши выписки и расчеты. Я их посмотрю вместе со схемой. Но, может быть, вы хотите сначала съездить в Мелитополь? Закончить с командировками?

– Нет, лучше не разбрасываться, сначала закончу с Осипенко. Да и майские праздники на носу – что мне делать в Мелитополе? И огородом уже пора заняться.

– Как хотите, это – на ваше усмотрение. На запорожские дела не отвлекайтесь – справимся с Верой Абрамовной и Еленой Федоровной.

В конце дня Евстафьев положил мне на стол мои выписки и расчеты и, держа свернутую в трубку схему, сказал:

– Замечаний у меня нет. Все правильно и толково. Вам схема сейчас потребуется? Или ее можно отправить на синьковку? Я уже договорился.

– Отправляйте. А вы схему подписали?

– Ах ты, черт! Хорошо, что напомнили. Дайте мне тушь, пожалуйста. Ну что, Павел Андреевич, помирились?

– Евгений Георгиевич! Спор по работе – это не ссора. Споры неизбежны. Вы считаете, что у меня сохранилась студенческая закваска. Возможно. А не кажется ли вам, что у вас сохранилась закваска преподавателя?

– Тоже возможно. А разве это плохо?

– Это зависит от того, как она проявляется.

– Гм... Ну, вот я и говорю: помирились?

– Да ладно уж!..

Мы с Леной посадили только помидоры. Наверное, потому, что соскучились по ним на севере. На базаре встретили Перглера, и он показал нам рассаду хорошего сорта.

А в эти дни...

В эти дни все были какие-то притихшие: шел штурм Берлина, напряженно ждали конца войны. Я даже думал: неужели Сталин приказал любой ценой взять Берлин к 1 мая? Прошли майские праздники – штурм продолжался. Ни Лена, ни я не помним, по какому делу она поехала в Харьков. Была она не в Гипрограде, а в управлении главного архитектора города, наверное, что-то там заимствовала. 8-го мая я неважно себя чувствовал, рано лег спать, а утром мне удивлялись:

– Как! Вы проспали победу? Ну и ну!.. Ночью такое творилось! На улицах полно народу, кричали, смеялись, обнимались, плакали... Военные стреляли...

Этот день был объявлен нерабочим.