Конспект

Из Баку приехал Кривобоков. Зовут его Николай Андреевич. Мой ровесник, высокий и, как говорится, крупный мужчина. Окончил институт путей сообщения, по специальности – строитель. Медленно ходит и, переставляя ноги, как бы пружинит. Они у него, наверное, больные. В армии не служил, а может быть, и служил нестроевым – работал на строительстве аэродрома в Закавказье, в болотистой местности. Сразу заметно: умен, хорошо эрудирован, скептичен и с большим чувством юмора. Назначен, как и хотел Сабуров, начальником областной инспекции государственного архитектурно-строительного контроля, по должности он – заместитель Евстафьева. Вскоре Кривобоков заболел. Оказывается, у него – малярия.

Одинокий больной в чужом городе... Я пошел его навестить.

На главной улице, с тротуара – несколько ступеней вверх, кровать, табуретка у подоконника, одежда на гвоздях, чемоданы – вот и весь бивуак. Впустив меня, Кривобоков, извиняясь, лег: приступа нет, но большая слабость. Ответил, что почти рядом живут Евстафьевы, обеспечивают всем необходимым, и он ни в чем не нуждается. Я сразу почувствовал, что моему приходу он и рад, и удивлен. Не знаю, чего больше, пожалуй, удивления: малознакомый сотрудник без поручения месткома и без служебной надобности. По пытливому взгляду мне казалось: он пытается понять причину моего визита. Это было неприятно, и, прервав какую-то тему вялого разговора, я сказал:

– Николай Андреевич, я пришел просто так, проведать. Вы здесь одиноки, мало ли что...

– Ну, спасибо. Очень скучно лежать одному целыми днями.

Разговор оживился, и я засиделся. Но, уходя, уносил с собой горьковатый привкус: довели людей до такой замкнутости, что самое элементарное участие удивляет и настораживает. Нет, уехал он, видно, не только из-за малярии.

Работа по Осипенко окончена. Евстафьев решил представить на утверждение сразу две схемы: по Осипенко и Мелитополю. Надо ехать, но задерживают какие-то дела по Запорожью, и Беловол просит Евстафьева отложить мою командировку до их окончания.

– Работайте спокойно, – говорит мне Евстафьев. – Время на Мелитополь у нас еще есть.

Правый берег реки Молочной круто поднимается и отходит от реки. Между высоким берегом и Молочной и зародился город. Сейчас здесь центр с собором, базаром возле него, булыжным мощением с подзорами и линиями серых столбов. Дома из красного и силикатного кирпича в один и два этажа, встречаются и трехэтажные в стиле модерн начала века. Уютна и приятна улица, круто спускающаяся к центру. Неуютен и неприятен широкий и очень крутой подъем от базара. Вверху, над центром, – дорога в Крым, домики, утопающие в фруктовых садах, прекрасный парк с бездействующей детской, малой Сталинской, железной дорогой, больница, а дальше, у железной дороги, называющейся Сталинской, – известный консервный завод. Другие предприятия, металлообрабатывающие и пищевые, разбросаны по городу. За пределами центра – нескончаемые поселки, и при каждом доме – фруктовый сад. Вблизи центра – деревянный мост через речку, за ним – дорога на Осипенко, по обе стороны которой – большие степные села Вознесенка и Константиновка. Много пыли. И никакого намека на план, по которому развивался бы город. Почему отец хотел жить именно в Мелитополе? Впрочем, нет, он сказал: в городке вроде Мелитополя. Наверное, он здесь был: юг, тишина и кажущийся покой.

У местных властей заинтересованности в моей работе я не почувствовал. Может быть, потому, что город цел? Разрушены и сгорели считанные дома. Сгорела гостиница, дома приезжих нет, меня поселили на частной квартире. Какие же нужны мероприятия, если восстанавливать почти нечего? Решил включить в мероприятия то, что нужно городу в первую очередь, и наметить хоть какое-то упорядочение его хаотической планировки. Пытался поставить вопрос о выносе из центра маслоэкстрактного завода и электростанции, черный дым которых обрушивался на город, куда бы ни дул ветер, но меня подняли на смех, да и в санитарной инспекции, повздыхав, сочли это предложение нереальным. Ну, и черт с ними! Промышленность не входит в мое задание.

Место для работы мне определили в горводоканале. Там работал инженер Лебедев, глубокий старик и старожил. Я обрадовался: получу интересные сведения о Мелитополе. Но о чем бы я его ни спросил, он сводил разговор к тому, что Мелитополь, а не Запорожье, должен быть областным центром, и в черту города нужно включить Вознесенку и Константиновку.

– Многие живут там, а работают в Мелитополе. Это был бы левобережный район города. Вы посмотрите, – говорил он, показывая карту, – Мелитополь – в центре области, а Запорожье – на краю. К Мелитополю сходятся все дороги: и железные, и автогужевые. И климат лучше: теплее, ближе к Крыму.

Я сказал, что от меня это совсем не зависит.

– Еще как зависит! Вы сделаете такой проект, чтобы всем было видно: вот какой будет Мелитополь, куда лучше Запорожья. И свяжите Вознесенку и Константиновку с Мелитополем в одно целое. Чему вы смеетесь?

– Извините, это я своим мыслям. Я отвлекся.

А мысль такая: ну, чем не Нью-Васюки?