Константа

— Из пакетика? — осенило меня.

И снова синхронно:

— Кто ты?

Оно снова потянулось к моей шее втягивая воздух. Прошлось своей носопыркой по моей шее, я хихикнула и съежилась от щекотки. Зарылось носом в мои волосы и порыкивая запыхтело над моей макушкой.

— И что ты делаешь? — поинтересовалась я, решив, что раз оно разговаривает, то можно перестать бояться хотя бы частично.

— Запах, — существо опять потянуло носом, и потрепало узловатыми пальцами мои волосы, — ты пахнешь металлом и еще чем — то странным. И волосы и кожа пропитана насквозь запахом. Запах не такой как пахнут местные. Другой. Совсем незнакомый.

— И много местных ты видел?

— Не много, — существо покачало головой, — ты Мерзкая Выскочка?

Ситуация было настолько дикой, что я нервно засмеялась. Сначала я-«еда», теперь «мерзкая выскочка». Существо, глядя на то как я смеюсь, нервно оскалило зубы и зарычало.

— Прости, — смеяться глядя на оскаленные острые зубы резко расхотелось, — нет, я не мерзкая выскочка. Это ругательство, та женщина обозвала меня так от сильной злости. Меня зовут Инга, или Ингарра.

— Нн-гарра, — задумчиво проворчало существо, — длинное имя. Ты комА?

И вот пойди угадай что значит сие: «комА», может это «гейша», или наоборот название монахини.

Я молча дернула плечами продолжая обкусывать яблоко.

— Я комА Дозе`Нгкат`Pазай, — существо с видимой гордостью хлопнуло себя когтистой ладонью по животу.

— Ты, наверное, очень этим гордишься, — я прожевала кусок яблока и поморщилась, ощутив, как противно заныл желудок получивший порцию грубой пищи. Эх, супу бы сейчас, куриного с лапшой. Я сглотнула слюну заполнившую рот и волевым усилием прогнала от себя мысли о наваристом золотистом бульоне.

Одиннадцать дней на персиках и яблоках и скудном количестве хлеба с водой очень пробуждают аппетит.

— Мо имя- трехсложное, — гордо пояснил этот…Разай, — я комА.

— Ох, а я Инга Владимировна Савельева. И? Я не понимаю, что это значит, — я потерла солнечное сплетение в надежде, что желудок прекратит ныть. Рано или поздно эксперименты с едой должны были закончиться чем- то подобным. Но в данный момент это было, более чем, не вовремя, — я не знаю, что значит комА, и что значит трехсложное имя тоже не знаю.

— Твое имя длиннее, — озадаченно произнес он, — я управляю кораблем который летает.

— Погоди-ка, — дошло до меня, — так это тебя нашли в капсуле, в тоннеле. Твою капсулу Арано вывозил от чаши. Ты пилот? Или ты командуешь пилотом, ну, тем кто рулит?

— Пи-лот, — существо мотнуло головой, в его исполнении слово пилот звучало как «ылот», — говорю откуда и куда летит корабль.

Значит, Арано умудрился откопать капсулу с законсервированным в ней капитаном корабля древних. И доставить ее сюда, в Алорну. И протащить ее во дворец, потому, что прятать вещи выкопанные в тоннеле древних у себя опасно. Старое правило: хочешь чтоб вещь не нашли положи ее под самым носом, в данном случае, у своего врага.

— А ты можешь сказать, сколько времени ты провел в капсуле? — осторожно поинтересовалась я, садясь на порог камеры. Пол был земляной, но утоптанный до состояния камня.

Разай шумно выдохнул воздух, кажется, отвечать на мой вопрос он не собирался.

— И почему ты здесь сидишь? Они тебя не выпускают, да?

Разай пошевелил носом.

— Я тут время жду.

— Какое время?

— Подождать, потом можно выходить, — пояснил он.

— Ох, так ты решил, что тут карантин и потом ты отсюда выйдешь?

— Нет?

Я покачала головой,

— Они считают тебя опасным, ты же трех алорнцев убил, когда капсулу открыли.

— Не понимал-, Разай присел рядом со мной, — долго лежал. Очень больно было просыпаться. А они тянули за руки, голову. Больно. Палкой тыкали.

— А сейчас не больно?

— Сейчас привык, — Разай потянулся ко мне носом и сморщился.

— Да не нюхай меня, пожалуйста, — жалобно попросила я.

— Железом пахнешь, мне нравится, успокаивает.

Он оскалил зубы и принялся водить носом вдоль моей шеи.

— А к тебе сюда кто приходил? — я отодвинулась от его любопытного носа подальше, — такой высокий с бритыми висками? Или темноволосый?

Сомневаюсь я, что Керио в курсе, что у него тут, под боком, хранится. Но не спросить не могла.

— Высокий? — Разай потер рука об руку и постучал ребром когтистой ладони по плечу, — да они все одинаковые, до сих пор. Но темный был. Да. Обзывался.

— Обзывался, — задумчиво повторила я, — ой, как нехорошо все опять, — думаю, этот страшный и когтистый древний мой шанс отсюда выбраться, — как мне тебя называть? — уточнила я, — Разаем можно, или полным именем, или как — то по-другому?

Он встал, походил по камере, задумчиво покарябал когтями стенку оставляя приличной глубины борозды.

— Разай можно, — он кивнул, — а тебя Н — га?

— Как тебе удобнее, — разрешила я глядя на его «клычки» — с ними особо не повыговариваешь, язык порезать недолго, — только предупреди, чтоб я понимала, что ты ко мне обращаешься.

— Тогда Н — га, — как он не пытался выговорить первую букву «и», она исчезала за острыми зубами и мое имя превращалось в «Н — га».

Он снова присел рядом со мной.

— Ты сказала, меня отсюда не выпустят. Почему?