Константа переменчивого века (СИ)

Перелом рёбер. Чтобы вылечиться, понадобится немало времени. Бесит. Не обнимешь по-нормальному, не ляжешь ему на грудь, чтобы слушать биение сердца. Нельзя даже прикасаться и дарить наслаждение…

Крайне раздражает.

И очень беспокоит.

Полный сомнений, Шерлок кивнул.

— Он поправится, — мягко заметил Майкрофт. — Мы с тобой знаем, какой Джон крепкий.

Выносливость. От этого слова Шерлок непроизвольно вздрагивал, вспоминая, как Чарли Тейлор разглагольствовал о достоинствах Джона…

— Полагаю, ты разобрался со взрывом? — спросил Шерлок.

— Нашли тело. Я принял меры, чтобы полный протокол вскрытия был написан нужным человеком. Труп не опознали, и никто не узнает, где похоронят.

Холмс-младший кивнул.

— Сегодня ты оказал миру услугу, — добавил Майкрофт странным тоном. — Никогда не испытывай по этому поводу сожалений.

Шерлок вновь посмотрел на своего спящего партнёра.

— Я бы мог сделать нечто гораздо более страшное, — тихо признался он. — Ради него. В тысячу раз страшнее.

Кивнув, Майкрофт развернулся.

— Все это знают, Шерлок. Кроме Джона.

Холмс-младший ничего не ответил, и его брат ушёл.

*

Кто-то гладил его волосы. Успокаивающе и умиротворяюще. Размеренные движения убаюкивали, почти уговаривали спать дальше.

— Так хорошо, — пробормотал Джон, поворачивая голову к прикосновениям. Перемена положения отозвалась в рёбрах, и он недовольно зашипел, ложась обратно так, чтобы не было больно.

— Прости.

Он проговорил это на выдохе низким и чуть дрожащим голосом, что заставило Джона тут же насторожиться и распахнуть глаза. Рядом на кровати лежал Шерлок, который смотрел на него и перебирал его волосы.

— Ты не… — Джон снова повернул голову, даже не пытаясь избежать боли, и взглянул на Холмса. — За что ты извиняешься? Я ведь оказался тем придурком, которого похитили, — добавил с раздражением на себя.

Если бы только он внимательнее относился к окружению, был осторожнее, Шерлоку никогда не пришлось бы…

Но тот только головой помотал, упрямо сжав губы, его рука в волосах Джона задрожала.

— Не за это, — тихо произнёс он. — Тебя всё равно похитили бы… нет, я… — Шерлок нахмурился, будто приводя мысли в порядок. — Я… мы… Ты сказал… — он наклонил голову, лоб прочертили морщинки, казалось, мысль никак не желала оформляться во внятные предложения.

Джон снова легко повернулся навстречу его руке.

— Я и не знал, что ты предполагал возможность моего ранения, — заметил он. — Ты не говорил…

Шерлок придвинулся ближе.

— А что ещё было делать? — с заметным раздражением произнёс он.

Не уверенный, как на это ответить, Джон уставился в потолок.

— Я думал…

— Что мне станет скучно?

Уотсон не шевелился. Шерлок медленно глубоко вздохнул, будто даже подобная мысль причиняла ему боль.

— Никогда, — прошептал он. — Даже сломай ты себе спину или… или если бы неожиданно увлёкся выпечкой. Никогда. Ты никогда мне не наскучишь.

— Да… — Уотсон сделал вдох. — Уже понял, я был невысокого мнения о тебе…

Но Шерлок опять покачал головой и придвинулся совсем близко, так, что его губы оказались у самого уха Джона.

— Никогда, — горячо зашептал. — Ты должен знать… — снова замолчал, прижавшись лбом к его волосам. — Я всё сделал совершенно неправильно, — потерянно продолжил он. — Хотел… Хотел доказать. Заставить… — провёл кончиком носа за ухом. — Я не… Я хотел, чтобы ты любил меня сильнее, чем я — тебя, больше во мне нуждался и… и не захотел уходить… этого бы никогда не повторилось…

Попытавшись повернуться к нему, Джон получил от своих рёбер болезненное напоминание о необходимости лежать спокойно и недовольно зашипел.

— Я мог потерять тебя, — продолжал Шерлок. — А ты бы так и не узнал…

Идиот.

— Я знаю, — шёпотом ответил Уотсон. — Всегда знал, не думай…

Рваный вздох, кажется — облегчения, вырвался из груди Холмса, и Джон почувствовал влагу в волосах.

— И не виню тебя, — уверял он, потому что чувствовал, как Шерлок мелко дрожит, пытаясь удержать себя в руках. — Ты… — уставившись в потолок, Уотсон вздохнул и попробовал привести мысли в порядок. — Я был неправ… то, как я относился к тебе… неправильно…

Шерлок прижался ближе.

— Я… ты ведь говорил, что на этот раз всё слишком важно, — тихо произнёс он секунду спустя. — А я… опять в игры играл… — Шерлок поднял голову. — Только ты имеешь значение, — горячо зашептал он. — Иногда меня это бесит, но… — отвёл взгляд и стиснул челюсти, будто набирался храбрости для чего-то, поглаживая большим пальцем щёку Джона. — Я тебя люблю. Больше всего на свете.

«К чёрту эти рёбра», — подумал Джон, когда чуть повернулся, притянул Шерлока к себе и нашёл губами его губы. Ничего не имело значения, кроме этого, ни дыхание, ни удобство, ни даже резкая боль, а только мольба о прощении, и любовь, и нежность, и сладость, и…

Слёзы.

Обхватив лицо Шерлока ладонями, Джон заглянул ему в глаза. В яркие глаза, которые так любил.

Наконец-то.