Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

Баки поднялся, тихо скрипнув кожаной экипировкой, и осторожно склонился над Стивом. Тот, с трудом подняв руку, притянул его за шею ближе и осторожно коснулся губами его приоткрытого рта. Нормального поцелуя не получилось — губы от прикосновения простреливали горячей болью, и Баки, быстро коснувшись его скулы, отстранился.

— Если я испачкаю твою постель и насыплю грязи на раны, доктор пообещал меня отсюда выкинуть, — заметил Баки, снова устраиваясь в кресле.

— Хочу на это взглянуть. Давненько чудес не случалось.

— Я ему так и сказал.

— Но тебе все-таки надо отдохнуть, Бак. Принять душ, перекусить.

Баки взглянул на часы.

— Через сорок минут придет Романов, подменит меня.

— Я в состоянии побыть один.

— Черта с два. Стоило мне на мгновение отвернуться, и ты тут же уронил на себя чертов бункер. Не хочу рисковать.

— Семь с половиной месяцев, Бак. И последние четыре с половиной — в полном молчании. Я уже…

— Похоронил меня.

— Нет.

— Да. Я видел твою скорбную мину в прицел.

— Когда?

— Два месяца назад. Теракт в торговом центре.

— Что? — хрипло переспросил Стив. — Ты был там? — он от возмущения попытался встать, но застонал от боли и откинулся на подушку. — Бак?

Баки вздохнул.

— Я был в Нью-Йорке, и тут по всем каналам… Не удержался. Извиняться не буду.

— Так это ты снял главаря. Баки!

— Да. И думал, ты догадливее. Я же сказал, что присматриваю за тобой, — он кивнул на щит, сиротливо прислоненный к кровати. Стив вспомнил стикер, приклеенный скотчем, и почти покраснел. Почти.

— И как часто? Господи, Бак, что нельзя было дать о себе знать каким-то менее… экстравагантным способом?

— Каким? Послать тебе цветы?

— Ну да, трупы врагов красноречивее.

— В точку.

Они несколько секунд смотрели друг на друга, а потом Стив вздохнул:

— Я скучал. Черт, да чуть с ума не сошел.

Баки хотел что-то сказать в ответ, потом прислушался, склонив голову к плечу, и хмыкнул:

— Нет у тебя ума, Роджерс, одно ослиное упрямство.

— Не могу не согласиться, — прозрачная дверь в палату отъехала и на пороге появилась Наташа. — Езжай домой, Барнс, я за ним присмотрю. И постарайся больше не оставлять за собой кровавые отпечатки ботинок, Тони и так уже купил этой больнице томограф. Для компенсации морального вреда, нанесенного тобой персоналу.

— Что ты сделал, Баки?

— Спас твою задницу, Роджерс, — устало огрызнулся тот. — Не благодари, это было небескорыстно. Прости, Романов, в смокинг тут переодеться негде, так что, — он окинул живописным взглядом свою броню, покрытую сажей, пылью и подозрительными бурыми пятнами, — пойду как есть. Отбой, Стиви, завтра принесу тебе цветы, если ты так настаиваешь.

— Главное, чтобы не труп очередного террориста.

— Только если не будет другого выхода. Романов, — он отсалютовал Наташе, подхватил винтовку и вышел из палаты. Дверь с тихим шорохом закрылась за ним, отрезая звуки никогда не спящей больницы.

— Цветы? — ехидно спросила Наташа, и, отряхнув кресло от пыли, оставленной Баки, скользнула на его место. — Ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — почти спокойно ответил Стив и закрыл глаза.

— Ладно, — протянула Наташа и уткнулась в телефон. — Спи.

Стив еще какое-то время лежал с закрытыми глазами, пытаясь переварить новость — Баки жив, — но так и уснул, не согнав глупую улыбку с разбитых губ.

========== Часть 11 ==========

Кости срастались относительно быстро: неделя вместо нескольких месяцев у обычных людей. Стив изнывал от безделья. Не помогали ни навороченный планшет, притащенный Тони, ни домашняя выпечка от Наташи, ни бесконечные байки Тора. Баки, который находился в больнице почти все время, которое не проводил на пресс-конференциях (Фьюри держал слово) и на допросах по делу наркокартеля (судебный процесс был публичным и очень шумным), стоило Стиву начать с ним обсуждение событий последних семи месяцев, хмурился и говорил «не здесь».

Стив уговаривал себя потерпеть — дома он вытрясет из Баки правду, в том числе и о том, зачем он так рисковал собой, в одиночку охотясь за Майером. Можно было заподозрить здесь личный интерес, крепко замешанный на ненависти, и Стиву становилось плохо от одной мысли о том, что Баки пришлось пережить в застенках чертовой ГИДРЫ.

— Бак, — позвал он, дождавшись, пока медсестра сделает очередной бесполезный укол (сыворотка расщепляла все, в том числе и такие полезные вещи, как анестетики и антибиотики) и уйдет.

— М?

— Я хочу домой.

— Годы идут, а ни черта не меняется, — Баки отложил планшет и вытянул ноги Стиву под кровать. — «Я хочу домой, Баки». «Я больше ни ногой на улицу без шарфа, клянусь, Баки». «Я бы не ввязывался в драку, но ты же понимаешь, они обидели леди. Я не мог остаться в стороне, Баки». Каждый раз одно и то же. Стоит мне отвернуться, и ты либо с пневмонией, либо с переломами, либо на волосок от смерти.

— Пневмония мне не грозит, — улыбнулся Стив.

— Хвала небесам. Но вот с остальным-то что делать?

— При моем роде занятий — ничего. И, кстати, я хочу поговорить… обо всем об этом. Ты не считаешь, что нам давно надо все обсудить?