Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

Лаборатория Старка была не просто большой, она была огромной, светлой, со множеством ярких деталей, обилием прозрачных мониторов, блестящих инструментов, роботов-помощников и, если уж начистоту, сильно напоминала мастерскую, но без обычных запахов масла и озона.

Кресло, конечно, тут тоже было, но оно почти не напоминало того монстра, которого Стив видел в разрушенной лаборатории. Взять хотя бы рисунок щита Капитана Америки в натуральную величину на сидении. Над креслом висел большой монитор-телевизор, а рядом стоял крутящийся стул для Стива и столик с графином сока и какими-то мелкими печеньками.

— Прошу, — ухмыльнулся Тони. — Барнс в большое кресло, Роджерс справа. Джарвис, ты подготовил список душещипательных фильмов? Господа, все готовы? Мистер Лэнг? Джарвис, параметры жизнедеятельности Барнса на экран. Доктор — вы у монитора с параметрами. Профессор Ксавьер? Вы уже закончили диагностику моих благих намерений? Сообщите нашему пациенту, что я не собираюсь его пытать с особой жестокостью? А, да, и Роджерсу тоже скажите, не хочется вешать на нашего очаровательного доктора еще и заботы о сотрясении моего гениального мозга, если Кэпу вдруг покажется, что я покушаюсь на его «Баки». Беннер? Готов? Поехали, дамы и господа! Давайте припадем к богомерзкому источнику мудрости, оставленному нам идейными врагами.

Баки молча устроился в кресле, Стив, вздохнув, опустился на стул, на мониторе для «пациента» появился список фильмов, Чарльз Ксавьер, подмигнув Баки, спокойно устроился в углу с каким-то журналом, не забыв ободряюще улыбнуться Стиву, как бы говоря «все будет в полном порядке», красавица-доктор ощупала стык плоти и металла, что-то сказала по-французски, и Джарвис перевел:

— Доктор Ларингейм говорит, что здесь нужен датчик мышечных сокращений. Так как нервные окончания, судя по всему, купированы, то не помешает отслеживать состояние по мышечному тонусу.

Тони молча протянул доктору небольшой круглый пластырь и сказал:

— Джарвис, показания этого датчика на основной и диагностический мониторы. Хорошо. Барнс, ты как?

— Нормально.

— Отлично. Если что, говори, хотя у тебя с этим не очень, мы и так увидим.

— Ты собираешься… фиксировать меня? — спросил Баки.

Тони сделал страшное лицо, но ответил:

— Нет. Во-первых, сегодня мы займемся только осмотром, общей диагностикой подвижности, сканированием и некоторыми анализами. Это не больно. А по меркам суперсолдат, так вообще почти приятно. Вы же любите работать кулаками, верно? Боже, двусмысленно звучит, согласен, Джарвис, не вноси этот вопрос в протокол.

Стив только хмыкнул и обхватил живое запястье Баки.

— Вот! — прокомментировал его жест Тони. — А на случай, если больно все-таки будет — по не зависящим от меня причинам — у нас остается Капитан Америка, который спасет мою многомиллионную лабораторию от разрушения. Идет?

— Идет, — ответил Баки.

— Кэп? — Тони, одновременно что-то настраивая на мониторе, обратился к Стиву. — Я могу тебе доверить сохранность своего имущества?

— Можешь.

— Окей, тогда первый тест. Барнс, повторяй движения, показанные на экране. Одной рукой, естественно.

В течение следующего получаса Баки послушно отводил руку в сторону, сгибал в локте, вращал запястьем, играл пальцами, замирая, когда Тони или Беннер просили его об этом.

— Отлично, — наконец, решил Тони. — Джарвис, протокол №2, график динамики на экран. Лэнг, у тебя есть данные по твердости и вибростойкости этой роборуки?

— Ты думаешь, меня пускали дальше технологических лючков? — подал голос Скотт, внимательно следя одновременно за жизненными показателями и за манипуляциями, производимыми Тони.

— Жаль. Тогда… Ботти, алмазный конус, определение твердости по Виккерсу. Ого! Кэп, не помнишь, сколько у твоего щита?

— Порядка трехсот единиц.

— Тут триста двадцать. У адамантия порядка трехсот пятидесяти. Вывод? Роборука выполнена из сплава вибраниума с каким-то пока неизвестным металлом. Неплохо. Это объясняет и замечательное сживление с плотью, по последним данным вибраниум и адамантий рекордсмены в этой сфере. Будущее медицины. Никаких хирургических сталей.

— Вибраниум — самый редкий металл на земле, — подал голос Лэнг, — так что, Старк, скальпели и искусственные суставы из него пока только в твоих мечтах.

— Прогресс двигают мечтатели, — поучительно заметил Тони.

— В наше время говорили — лентяи, — сказал Стив, поглаживая запястье Баки.

— Это не про нас, — бодро парировал Тони. — Ботти, — снова обратился он к роботу, — кофе. Джарвис, замеры твердости на экран.

На большом полупрозрачном мониторе замелькали цифры и графики, и Тони восхищенно присвистнул.

— Беннер, Лэнг, вы видите то же, что и я?

— Я вижу, что твердость металла на условных локте, ладони, плече и костяшках еще больше, чем изначально заявлено, — ответил Брюс. — А что видишь ты — не знаю.

— Я вижу гения. Создавший эту руку — гений. И — заметьте — это мы еще не забрались внутрь.