Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

— Упрямец, — Тони зашел в палату, взял второй стул и оседлал его, развернув спинкой к груди. — В руку Барнса, в сам разъем, была встроена небольшая программка-вирус. Она предназначена для одной единственной цели: запроса свой-чужой. Если на запрос через долю миллисекунды не поступает правильный ответ, на электроды, встроенные в мозг, подается электрический импульс, стирающий память.

— Как Чарльз и предполагал.

— Вы выяснили, сколько памяти осталось?

— Да. Баки помнит… помнил все до сорок третьего, когда он попался Золе. Я тогда освободил его в последний момент, он почти умер. И вот снова. Теперь по моей вине.

— Стив…

— Старк, я доверил тебе самое… все, что у меня оставалось.

— Мне…

— Нет. Тебе не жаль, а если бы и было, мне до этого нет никакого дела. Как тебе нет дела до Баки. Для тебя он всего лишь забавный механизм, киборг, работающий на непонятном горючем, а для меня… В твоих интересах, чтобы с ним не случилось ничего непоправимого.

— Господи, Роджерс…

— Стив? — Баки выдохнул имя едва слышно, но Стив тут же склонился к нему, сжал в руках живую ладонь и улыбнулся.

Тони смотрел на него и понимал, что никогда по-настоящему не знал Стива Роджерса, потому что не видел его таким. И лучше бы не видел. Он вышел из палаты, потому что смотреть, как минуту назад пустой, выжженный дотла Стив наполняется вдруг нежностью, как светом, целует руки человеку, который меньше всего для этого подходит и выглядит при этом настолько молодым и счастливым, что впору забыть, что это тот самый Кэп, который во время операций больше напоминает совершенного боевого робота, а не человека.

— Бак? Что болит? — Стив наклонился совсем низко, чтобы слышать, и на мгновение коснулся приоткрытых губ Баки.

— Воображение, — ответил тот.

— Что произошло?

— Я упал в пропасть. Сорвался и упал. Падал и падал. Так страшно. Пытаешься спиной нащупать какую-то опору, руками за что-то ухватиться, а вокруг лишь холодный плотный воздух, который ничерта не держит. А потом удар и боль. Я никогда не испытывал столько боли. Я, кажется, обмочился даже. И сознание потерял. А потом меня волокли по снегу. В теле не было, наверное, ни одной целой кости. Я был как неполный мешок с кукурузой. Чувствовал, как обломки костей цепляют друг друга, рвут мышцы. Хотел умереть и не мог.

Стив крепче сжал его ладонь и ощутил, как к горлу подкатывает ком. Он хотел сказать, как ему жаль, и не мог выдавить ни слова. Баки пошевелился, чуть заторможено повернул голову и посмотрел на него.

— Что такое, мелкий? Опять груз вины за целый мир? Иди сюда. Я сейчас, конечно, не в том состоянии, чтобы предложить тебе развлечься, но полежать рядом смогу. Забирайся.

— Это медблок Башни.

— Да срать я хотел, что это. Хоть застенки ГИДРЫ. Ты — моя собственность. Я тебе клеймо выжгу, как племенному быку. Мы с тобой в одной постели спали, когда на Манхэттене небоскребов было — раз-два и обчелся.

Стив устроился рядом и обнял Баки одной рукой.

— Где мы живем? — неожиданно спросил тот. — Ну, когда не спасаем мир и не предоставляем Старку свои великолепные тела для живодерских экспериментов?

— В Бруклине. На 21-й авеню.

— Хорошее место, почти на берегу. Давай вернемся домой? Мне тут не нравится. Все на виду, жратва никуда не годится, на меня смотрят так, будто боятся и с удовольствием посадили бы в клетку.

— А если с тобой что-то случится?

— А что, тут все приспособлено для лечения суперсолдат? Скажи, хоть кто-нибудь в этом гребаном будущем знает, как лечить твой насморк?

— У меня не бывает ни насморка, ни астмы, ни венерических заболеваний.

— Последнее особенно ценно, — Баки улыбнулся и провел металлической ладонью по его щеке. — Черт. Все время забываю об этой штуке. Кажется, я теперь знаю, откуда она взялась. При падении руку оторвало совсем, я видел желтую кость и кровь на снегу. Много крови. Я не знал, что у меня столько есть.

— Бак… мне так жаль.

— И мне. Постой. Ты что, думаешь, в этом есть твоя вина? Ты смотришь как тогда, когда разбил любимую вазу миссис Роджерс, Стив.

— Я не удержал тебя. Я даже не искал. Просто поверил, что ты мертв.

— Стив. Любой бы поверил. Ни один нормальный человек не выжил бы. И я сам оттуда упал, если помнишь. И за Золой с тобой сам пошел. Ты что сейчас делаешь? Пытаешься отнять у меня свободу выбора? Взвалить все на себя? Ты хоть немного уважаешь меня?

Стив грустно улыбнулся и провел по щеке Баки ладонью.

— Пегги тоже тогда так сказала. Что ты выбрал сам, и я должен…

— Эта сучка просто мечтала запрыгнуть на твой член. Я ей мешал, как кость в горле. Постой-ка, — Баки ухмыльнулся уголком губ, — да она ведь и запрыгнула. Помню, вернулся мой малыш Стиви на два часа позже, чем совещание закончилось. Глаза безумные, за милю шанелью несет, и спать завалился, как подкошенный. Ну, думаю, заездила его королева Виктория, чтоб ее, Картер.

— Бак.