Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том I

«Начальник генштаба отмечает все значение для нас сербского выступления против Австро-Венгрии в случае нашего вооруженного столкновения с последней. По имеющимся у него сведениям, Австро-Венгрия должна будет назначить 4 или 5 корпусов на борьбу с Сербией… Начальник генштаба, со своей стороны, высказывает убеждение, что борьба за Константинополь вряд ли возможна без общеевропейской войны. Ввиду этого ген. Жилинский считает долгом подчеркнуть, что трата войск на экспедицию против Проливов и даже самая возможность этой операции зависят от общей конъюнктуры начала войны. Намеченные для этой экспедиции южные корпуса могут быть, по словам Я. Г. Жилинского, двинуты на Константинополь лишь при отсутствии борьбы на Западном фронте или благоприятном на нем положении вещей. В противном случае войска эти будут направлены на западную границу, ибо успешная борьба на западной границе решит благоприятно и вопрос о Проливах[103]. Так как по плану войны, составленному на случай борьбы на Западном фронте, все войска из внутренних округов должны будут войти в состав действующих на нем армий, то, к сожалению, не представляется возможным заменить на этом фронте намеченные для десантной операции южные корпуса другими частями изнутри империи, дабы корпуса эти могли при всяких обстоятельствах быть отправленными в Константинополь».

Таким образом:

1) операции по занятию Константинополя и Проливов могут иметь место только в случае общеевропейской войны,

2) в случае общеевропейской войны все войска (по плану войны, составленному совместно с французским Генштабом) должны быть брошены на западные границы и операция по занятию Константинополя и Проливов не может состояться за отсутствием потребных для нее войск.

Участники совещания должны были искать выход из этого заколдованного круга. И действительно, Сазонов предложил вопрос: «Не изменится ли в этом отношении положение с проводимым ныне увеличением нашей армии?» «Это увеличение, — ответил Жилинский, — лишь компенсирует недавние увеличения германской и австрийской армий», и «корпуса эти будут расположены на нашей западной границе»; сверх того, увеличение даст два корпуса, а для константинопольской операции нужны четыре. Тирс пытается найти исход в фантастическом предположении об «анархии в Константинополе», которая парализует турецкую армию, освободит, следовательно, кавказские корпуса и позволит эти корпуса двинуть в Константинополь. Жилинский, разумеется, не счел эту мысль «приемлемой» и объяснил, что большая часть турецких сил расположена в Малой Азии и что «по плану Энвер-паши, в европейской части Турции предполагается оставить лишь три корпуса». Если бы десантная операция состоялась, то, напротив, необходимо было бы всеми силами оттягивать главные турецкие силы к Восточному фронту и не отпускать их к Проливам. Генерал Данилов (генерал-квартирмейстер Генштаба) добавил к этим достаточно убедительным соображениям не менее веские — о пропускной способности кавказских железных дорог, растягивающей мобилизацию на Кавказе не меньше чем на три недели, то есть устраняющей возможность той быстроты действий (5–6 дней), которая всеми считалась главным условием успешной десантной операции; сверх того, он не питал, очевидно, иллюзий насчет благополучного положения вещей на Западном фронте: «независимо от трудности выполнения задачи по захвату Константинополя», «сколько бы у нас ни было войск, даже гораздо больше, чем теперь, — мы всегда должны будем предусматривать необходимость направить все наши силы на запад против Германии и Австрии… При борьбе на Западном фронте, или в предвидении таковой, отделение для десантной операции на Проливах четырех корпусов, по мнению генерала Данилова, надлежит считать недопустимым и невозможным».