Константинополь и Проливы. Борьба Российской империи за столицу Турции, владение Босфором и Дарданеллами в Первой мировой войне. Том II

«Перворазрядные войска», таким образом, были заменены далеко не перворазрядной, внутренне ничем не спаянной группой разных частей, в которой численно играли большую роль ополченские части, боевое значение которых расценивалось весьма невысоко. Положение на австро-германском фронте не позволяло «мариновать», по выражению Кудашева, войска, собранные в Одессе для будущего десанта у Босфора, и они были использованы на самом важном, то есть Западном, фронте.

А между тем 30/17 мая как раз Ставка внезапно выдвинула загадочное предположение об отправке к Дарданеллам русского отряда силой «до 6000 человек»… из Владивостока.

При рассмотрении этого предположения прежде всего обращает на себя внимание именно то обстоятельство, что мысль о нем возникла в Ставке, и притом в такое время, когда трудность положения на австро-германском фронте уже выяснилась с полной определенностью (см. телеграмму великого князя от 30/17 мая Николаю II). Для Николая II вопрос оказался «совершенно новым» и вызвал недоумение. «Не знаю, — телеграфировал он 31/18 мая, — какую пользу принесет участие столь малого отряда в операциях с союзниками у Дарданелл. Напротив, всякое усиление нашего десантного корпуса в Черном море, по-моему, крайне необходимо». Ввиду этого он признал нужным обсудить вопрос в Петрограде, в частности, с Сазоновым. Дополнительные соображения великого князя не отличались особой убедительностью. В них говорилось о том, что «посылка намеченного отряда имеет безусловно моральное значение в смысле участия в занятии Константинополя одновременно с союзниками, так как босфорский десант возможен лишь после проникновения союзного флота в этот пролив через Мраморное море», а далее указывалось на то, что ввиду затяжки в действиях союзников отряд поспеет вовремя к месту своего назначения. Об усилении же десантного корпуса в районе Черного моря не говорилось вовсе (см. телеграмму великого князя Николаю II от 1 июня /19 мая).

Вторая странность этого эпизода заключается в отношении к нему Сазонова, а вслед за тем и Китченера. Во всеподданнейшем докладе, представленном им Николаю II и сообщенном вместе с тем через Кудашева в Ставку (см. телеграмму его от 2 июня ⁄ 20 мая), Сазонов высказался в том смысле, что «с политической точки зрения… посылка наших войск к Дарданеллам может соответствовать нашим интересам при условии, что отряд не будет слишком незначителен, ибо иначе намеченная цель не была бы достигнута», а в то же время особенно напирал на необходимость оставить в силе обещание, ранее данное союзникам, относительно черноморского десантного корпуса. Это, очевидно, усилило сомнения Николая II в целесообразности такой сложной операции, как переправка войск кружным морским путем с Дальнего Востока к входу в Дарданеллы. Однако во время ближайшего его «визита» в Ставку он, по обыкновению, дал себя переубедить, и 12 июня ⁄ 30 мая Янушкевич мог известить Сазонова о согласии его на предложение Ставки, а вместе с тем указал и срок, к которому «по климатическим условиям» могла состояться отправка отряда из Владивостока, а именно 14/1 июля: иначе говоря, высадка отряда у Дарданелл едва ли могла бы совершиться раньше конца августа нового стиля.