Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

Совершивший паломничество на Афон летом 1894 г. вятский священник Александр Трапицын (впоследствии архиепископ Самарский, расстрелянный в 1937 г. и прославленный в 2000 г. в лике новомучеников и исповедников Российских) в своих, опубликованных в «Вятских епархиальных ведомостях», путевых записках так описывал быт паломников в Константинополе: «Пройдя по двум-трем узким и переполненным собаками переулкам, мы дошли до Ильинского подворья. Все русские афонские подворья– Ильинское, Пантелеимоновское и Андреевское– расположены в Галате, в близком соседстве одно с другим. Подворья построены специально для русских поклонников, отправляющихся в Святую Землю и на Афон, и составляют великое благо для них: под кровлей подворий русский паломник находит мирный уголок России и после шума и гама и всего, что он видит и слышит на улицах турецкой столицы, ему приятно здесь отдохнуть. Дома подворий довольно обширные, в несколько этажей и выстроены скорее в европейском, чем азиатском вкусе. При каждом подворье имеется церковь, где богомольцы ежедневно могут слушать богослужение на родном языке. Комнаты для паломников светлы и опрятны; нет в них излишних затей, но есть все необходимое; комнаты имеются и общие, и отдельные. Пища в подворьях предлагается одинаковая с братской; определенной платы за нее не назначается, а каждый платит по своим средствам»[542].

В результате вспыхнувшей летом 1914 г. Первой мировой войны ситуация существенно изменилась – всякий прием паломников на подворьях прекратился. При этом в начале войны произошло чудо с мощами очень почитаемого ныне в Греции святого Иоанна Русского (+1730), часть десницы которого с 1880 г. пребывала в храме вмч. Димитрия Солунского в Свято-Пантелеимоновском монастыре. Именно через Руссик святой дал знать о своем особом покровительстве российскому воинству, в рядах которого ему довелось служить во время земной жизни. В июле 1914 г. из города Прокопиона, где тогда пребывали мощи св. Иоанна Русского, к служившему на Пантелеимоновском подворье в Константинополе монаху Митрофану (Крашенинникову) прибыл его родственник и поведал о чуде, случившемся с мощами святого. В первые дни войны мощи внезапно исчезли из нового храма, построенного специально для св. Иоанна. Вся вина за это внезапное исчезновение пала на одного служителя храма, который был арестован. Обвиняемый пребывал в полном недоумении и скорбел об исчезновении мощей. В следующую ночь св. Иоанн явился во сне одной 60-летней старице и повелел ей сказать властям, чтобы выпустили ни в чем неповинного служителя: «Я отлучился на 2–3 дня в Россию благословить русское оружие на брань с врагами… Но вы не бойтесь русские и турки вам ничего не сделают. Не причинят никакого зла». И действительно через три дня мощи обрелись на своем месте в храме. Это было сказано о. Митрофану в самом начале войны, еще за два месяца до вступления в нее Османской империи. Первую часть видения монах сообщил игумену Мисаилу в письме, а вторую часть уже устно, когда прибыл в свою обитель вместе с остальными русскими иноками, высланными из Османской империи[543].

В июле 1914 г. все подворские храмы в Константинополе были закрыты, имущество в основном расхищено (по свидетельству иеромонаха Питирима, подворья «ограбили дочиста»), здания (кроме подворья Свято-Андреевского скита) заняты под казармы – в них обустроили нары и кухни для турецких и австрийских солдат. Некоторых монахов в октябре 1914 г. интернировали или выслали из Константинополя вместе со служащими российского консульства. Экономы подворий получили известие о начале войны в день отъезда посольства и позднее прибыли на Святую Гору через Болгарию, Сербию и Грецию. В их числе был вернувшийся на Афон представитель Свято-Ильинского скита монах Никон; потери только этого скита в результате захвата турками его собственности составили 20 995, 5 рублей (при этом Ильинское подворье сохранилось лучше других)[544].

В подворье Свято-Андреевского скита турки первоначально разместили военное училище (школу). Однако, по свидетельству очевидцев, «вскоре, по открытию занятий в этой школе, ученики стали видеть ночью некоего священника или иеромонаха, седого старичка, который со свечей в одной руке и кадилом в другой ходит по церкви подворья и кадит. Явления стали повторяться, узнали о них и родители учащихся и мусульманское духовенство. Стали собираться ночью и видеть кадящего старичка. Так как это очень пугало молодежь, то школу пришлось перевести в другое место». Позднее в здании подворья устроили склад[545].