Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)

В 1881 г. отцы Афанасий и Варсонофий вернулись в Свято-Пантелеимо-новский монастырь. Тем ни менее сборы на храм в Мире Ликийской в часовне продолжались и ежегодно приносили 2–3 тысячи рублей. До 1886 г. игумен Руссика о. Макарий вел переписку с российским вице-консулом на о. Родосе Владимиром Юговичем о работах по восстановлению исторического храма[560].

В 1884 г. Родосский митрополит Герман известил Константинопольский Синод о предложении российского правительства устроить в Мирах Ликийских консульство; по мнению докладчика, в этом намерении крылось лукавство, и церковная собственность находилась под угрозой. Российский консул в Миры так и не был назначен, и в ноябре 1886 г. Н.П. Игнатьев, не видя никакой возможности подвинуть дело, передала все свои права на Мирликийское владение великому князю Сергею Александровичу, председателю основанного в 1883 г. Императорского Православного Палестинского общества. с этого момента судьба «Мирликийского вопроса» стала одним из направлений работы общества[561].

Осенью 1885 г. в Александро-Невской часовне в Санкт-Петербурге произошел пожар, в результате которого она сгорела дотла. Однако бедствие послужило прославлению иконы Божией Матери «Скоропослушницы», которая была обретена нетленной на пепелище. Это чудесное событие способствовало увеличению сбора пожертвований на храм в Мирах Ликийских. Общая сумма собранных в 1885 г. средств составила свыше 70 тысяч рублей. В дальнейшем они были переданы Императорскому Православному Палестинскому обществу. В 1888 г. весь «мирликийский капитал» в размере 223 тысяч рублей прешел из ведения Хозяйственного управления Святейшего Синода в Палестинское общество. В ведение этого общества в 1888 г. была передана и восстановленная после пожара Александро-Невская часовня. Председатель Палестинского общества великий князь Сергей Александрович принял на себя звание почетного ктитора часовни. После его гибели от руки террориста-эсера Каляева часовню расширили, сделали на ней главки и преобразовали в храм свт. Николая Чудотворца и св. кн. Александра Невского, освящение которого произошло 30 ноября 1905 г., но простояла эта временная церковь недолго[562].

Создание русского монастыря в Мирах, обеспеченного прилегающими земельными участками и пожертвованиями паломников, вполне укладывалось в программу Палестинского общества. Монастырь служил бы местом паломничества и приютом для русских паломников, направляющихся в Палестину, что, с одной стороны, обеспечило бы его материальное существование, а, с другой стороны, упрочило бы в народе почтение к древнему, исконному месту упокоения святителя. В свою очередь, тем самым была бы оказана существенная материальная и нравственная помощь Константинопольской Церкви, которая не имела возможности поддерживать состояние святыни на подобающем уровне. Практическое ведение дела было поручено по-прежнему В.О. Юговичу, который к тому времени был уже российским вице-консулом в Дарданеллах. Согласно поручению Палестинского общества, он должен был добиться согласия Константинопольского Патриарха на возведение в Мирах Ликийских церкви в том виде, как это проектировал Зальцман, а также на поселение при ней русских монахов. В июне 1887 г. Югович совершил поездку в Миры Ликийские, главным итогом которой стало составление планов и разрезов церкви. Часть работ проводилась на средства Свято-Пантелеймоновского монастыря, где в дальнейшем эти планы хранились.

После смерти В.О. Юговича в конце 1893 г. секретарь Палестинского общества В.Н. Хитрово назначил для ведения Мирликийского дела агента Русского общества пароходства и торговли в Константинополе Г.П. Беглери, который должен был выполнить две задачи: 1) собрать сведения по делу на основании документов из патриаршего архива, которые не были доступны Юговичу; 2) провести переговоры с Патриархом Неофитом VIII и предложить ему уступить Мирликийское дело за определенную сумму России с изданием соответствующего сигиллиона[563].

В октябре 1893 г. Патриарх Неофит VIII обещал поддержку русским, однако сказал, что должен согласовать вопрос с членами Синода. Однако проекту Беглери не было суждено осуществиться из-за последовавшей борьбы Неофита VIII с Синодом и отставки Патриарха в конце 1894 г. Беглери продолжал предпринимать шаги и при следующем Патриархе Анфиме VII, но успеха не добился, как и при Патриархе Константине V, который, ознакомившись с запиской по делу, ограничился кратким ответом: «Бойся русских, даже если они приносят дары». В 1898 г. Г.П. Беглери получил новое назначение в Яффу (Палестина) и больше мирликийским вопросом не занимался[564].