Констанция. Книга шестая

– Стойте! Стойте! – крикнул он кучеру. – Мне нужно на минуту выйти. Остановите карету!

Когда дилижанс остановился, писатель выбрался наружу.

– Что случилось, дорогой друг? – обратился он к Казанове. – У вас все в порядке? Тот грустно улыбнулся.

– Граф Валенштайн, у которого я служил библиотекарем, пронюхал, где я нахожусь, и прислал за мной своих солдат. К сожалению, мне так и не удалось скрыться. Будь я помоложе… Когда я был молод, мне удавалось бежать и от гораздо более страшных тюремщиков. Но я еще не сказал своего последнего слова!.. Что ж, ничего не поделаешь. Молодость – это недостаток, от которого очень быстро избавляешься.

На боковой проселочной дороге показалось несколько человек с горящими факелами в руках. Затем Ретиф де ля Бретон и Джакомо Казанова с удивлением увидели, что эти несколько человек превращаются в толпу с ярко горящими факелами, которые освещали тягостный сумрак ночи.

– Куда это они? – изумленно спросил Ретиф. – Кажется, они поют «Карманьолу». Наверное, что-то случилось.

На несколько мгновений оставив Казанову, он бросился к толпе и обратился с вопросом к шагавшему первым человеку небольшого роста и в потертом сюртуке:

– Что случилось? Куда вы все идете?

– А вы не знаете последних вестей? – весело ответил тот. – Только что в двух лье отсюда в местечке Варенн арестован сбежавший от революционного народа король Людовик Капет.

Ретиф оторопело хлопал глазами.

– Как – арестован? Уже?

– Да, его задержала группа патриотически настроенных граждан во главе с сыном почмейстера гражданином Друэ. Они сейчас находятся в доме мсье Созе.

– А что это за дом? – спросил Ретиф.

– Мсье Созе торгует свечами и скобяными изделиями. Сейчас все собираются вокруг этого дома в Варенне.

Ретиф вернулся к молчаливо стоявшему возле своей новой кареты Казанове и рассказал ему о том, что король арестован и содержится в доме торговца свечами и скобяными изделиями мсье Созе в местечке Варенн неподалеку отсюда.

Казанова хмуро смотрел на толпу с факелами.

– Ночь… Видения… Вам не кажется, дорогой Ретиф, что декорации спектакля изменились, и публика сама вышла на сцену? Ретиф, ты, конечно, поедешь в Варенн?

– Естественно, – ответил тот. – Я именно для этого выехал из Парижа. Я хочу быть свидетелем события. Оно, наверняка, изменит ход истории.

– Да, это действительно историческое событие ~-задумчиво произнес Казанова. – Король стал заложником того, кто торгует свечами и гвоздями… Ретиф, ты собираешься писать об этом комедию или трагедию?

– Вы же знаете, господин Казанова, я не пишу ни комедий, ни трагедий. Я пишу только то, что вижу собственными глазами, а это не подразумевает какого-либо определенного жанра. А разве вы не хотите увидеть все это собственными глазами?

Казанова медленно покачал головой.

– Нет, я уезжаю в Верден. Я не хочу быть свидетелем того, как народ похоронит собственного короля. Ретиф пожал плечами.

– Но народ Франции не хочет смерти короля. Казанова печально и мудро улыбнулся.

– Если король становится заложником торговца свечами – это ничем не отличается от того, как если бы он умер.

Не ожидая ответа, Казанова отправился к карете в сопровождении двух прусских гвардейцев.

– Что ж, прощай, Ретиф, – напоследок сказал Казанова. – Я был рад с тобой повидаться.

Парижский писатель снял шляпу и поклонился.

– Мне тоже было приятно повстречаться с таким знаменитым человеком как вы, мсье Казанова.

Ретиф вернулся в дилижанс и рассказал Констанции обо всем, что видел. Разумеется, все остальные пассажиры кареты тут же проснулись и, затаив дыхание, выслушали рассказ писателя.

Адъютант ла Файетта немедленно приказал направить дилижанс в Варенн. Кучер пытался возражать, мотивируя это тем, что Варенн находится в стороне от дороги. Однако, Луи де Ромеф полномочиями, данными ему главнокомандующим национальной гвардии генералом ла Файеттом, отдал приказ ехать в Варенн.

Почтовый дилижанс двинулся вместе с толпой крестьян из близлежащих деревень к месту задержания короля. Все выбрались наверх, и в карете остались только Томас Пенн, Констанция и ее парикмахер Жакоб.

Карета медленно двигалась среди толпы, с факелами в руках распевавшей «Карманьолу».

– Мистер Пенн, – тихо сказала Констанция, – простите меня за мое поведение. Я уже давно так не пугалась. Последний раз мне было страшно за сына.

– У вас есть сын?

– Да. Еще совсем маленький мальчик. Слава богу, мне удалось отправить его подальше от всех этих революционных потрясений. Он находится под надежным присмотром.

– Вы испугались этого негодяя? – сочувственно спросил Пенн.

Констанция долго смотрела в окно и, наконец, ответила: