Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

– реализация норм о правах и свободах в СССР допускалась не непосредственно, а только совместно с корреспондирующими им нормами иных отраслей права;

– конституционные права и свободы в СССР не могли непосредственно защищаться в судах;

– поведенческое содержание конституционных норм о правах и свободах во всех странах и во все времена формулируется наиболее широко, емко и поэтому менее отчетливо, конкретные обязанности субъектов конституционных прав и свобод в них не определены.

В этой связи долгое время (до конца 60-х гг. XX в.) общепринятой в советской юридической науке, по свидетельству ряда авторов, была характеристика конституционных прав и обязанностей как элементов их правоспособности. В частности, об этом писал в 1972 г. Л. Д. Воеводин: «Характеристика конституционных прав и обязанностей граждан как элементов их правоспособности в течение длительного времени была общепринятой в нашей литературе. Эта мысль совершенно определенно высказана в первом учебнике по теории государства и права, вышедшем после принятия Конституции СССР, и затем прочно утвердилась во многих других изданиях. “Все права и обязанности, установленные главой X Конституции СССР 1936 г. (право на труд на образование и т. п.), – сказано в этом учебнике, – входят в правоспособности граждан”»153. Упомянутое положение поддерживается и до сих пор отдельными авторами.

В процессе «субъективизации» конституционных прав и свобод в России и, соответственно, в развитии учения о субъективной природе конституционного права (свободы) можно выделить две волны:

– 60-е гг. XX в. (период демократизации в СССР, последовавший в связи с приходом к власти Н. С. Хрущева);

– 90-е гг. XX в. (начало радикальной ломки советского социалистического режима, предпринятой М. С. Горбачевым после вступления его в должность Генерального секретаря ЦК КПСС).

С конца 1950-х – начала 1960-х гг., со времен хрущевской «оттепели», в условиях начавшейся демократизации, после осуждения тоталитарного сталинского режима, в СССР началась некоторая популяризация идей основных прав и свобод. В этой связи, по свидетельству Л. Д. Воеводина, с начала 1970-х гг. сложились две противоположные точки зрения о характере записанных в Конституции прав и обязанностей. «Сторонники одной из них отрицают субъективный характер конституционных прав и обязанностей. Напротив, приверженцы другой – решительно высказываются за признание за ними такого качества. Если в недалеком прошлом первая точка зрения была господствующей, то теперь, видимо, большинство за теми, кто отстаивает субъективный характер конституционных прав и обязанностей»154. В общей теории государства и права стала разрабатываться новая концепция субъективного права, учитывающая его особенности во всех отраслях права – в частности, не только в цивилистическом, но и в конституционном праве.

Как свидетельствует Д. М. Чечот, по состоянию на 1968 г. в юридической науке в СССР произошло размежевание научно-теоретических позиций о понятии субъективного права. Все более четко складываются две концепции. Согласно одной из них, субъективное право возникает на основе нормы объективного права, правоспособности и юридического факта, являясь в конечном итоге элементом правоотношения (Н. Г. Александров, О. С. Иоффе, А. В. Мицкевич, Ю. К. Толстой, М. Д. Шаргородский и др.). Согласно другой концепции, субъективное право может возникнуть непосредственно из закона, существовать вне правоотношения, ему могут и не соответствовать какие-либо конкретные обязанности других лиц (Д. М. Генкин, С. Ф. Кечекьян, Д. А. Керимов, А. С. Пашков, О. В. Смирнов, Ц. А. Ямпольская и др.)155.