Контактов не будет

С годами у меня выработалось обостренное чувство опасности. Я обычно инстинктивно поворачиваюсь раньше, чем выстрелят в спину. Это не раз спасало мне жизнь.

Вот и сейчас, идя согнувшись в сплошной пелене хлеставшего по глазам дождя, я чувствовал, что за мной кто-то крадется. Несколько раз, на ходу, я просматривал пространство за собой при помощи карманного зеркальца.

Однажды мне показалось, что за уступ скалы скользнула какая-то тень. Я сунул руку в карман и перевел предохранитель пистолета в боевое положение. К сожалению, это мало что меняло. Шум дождя заглушал все другие звуки, а для того, кто крался сзади, я был отличной мишенью.

Все же до шахты я добрался без всяких приключений.

Здесь, над небольшим пятачком, где располагалась бурильная установка и стояли бездействующие механизмы, скалы нависали со всех сторон, образуя своеобразное перекрытие.

Ветер тут свирепствовал с особой силой.

Я заглянул в глубь ствола и увидел зеркало воды, примерно в десяти метрах от поверхности.

Я попытался представить себе все, что тут произошло, и внезапно меня осенило. Нужно точно выяснить, где был обнаружен труп, а затем попытаться найти гильзу от патрона. В случае самоубийства она должна была находиться где-то рядом. На всякий случай я решил осмотреть почву возле самой шахты, благо со мной был электрический фонарь.

Я был целиком поглощен поисками, и только присущее мне шестое чувство заставило отпрыгнуть в сторону, раньше чем на место, где я стоял, обрушился сверху обломок скалы.

Теперь отпали все сомнения. Меня хотят убрать по той же причине, по которой убили Майзеля. Из охотника я превратился в дичь.

3

ИЗ ДНЕВНИКА ДЖЕКА КЛИНЧА

25 марта.

Вчера я вернулся на базу совершенно разбитый. Повесил сушить одежду и завалился на кровать. Несмотря на усталость, спал плохо. Во сне мерещились то серая тень с пистолетом в руке, то Роу, приказывающий найти убийцу, то окровавленный Майзель, который, стоя на краю шахты, взывал к возмездию.

Проснулся с твердым намерением, не откладывая, довести до конца все, что решил вчера. Оделся и, не завтракая, постучал в дверь к Томасу Милну.

В ответ послышался хриплый голос, приглашавший войти.

Великий боже! Мне показалось, что я попал в клетку со скунсом.

Неприбранная кровать с грязными простынями, стол, заставленный химической посудой, обрывки бумаги и окурки на полу. Запах давно не мытого тела и алкоголя.

Химик сидел полуодетый на кровати и уписывал консервы. В ногах у него стояла уже опорожненная бутылка виски.

– А, комиссар Мегрэ! – приветствовал он меня с а насмешливой улыбкой. – Вот не ожидал! Ну что ж, давайте выпьем по этому поводу! – Он подошел к шкафу и достал новую бутылку. – Вот черт! Где-то был стакан. Впрочем, пейте из горлышка первый, я-то не брезгливый, могу после вас. Я взял бутылку, подошел к шкафу, поставил ее на место, запер дверцу и положил ключ в карман.

Он смотрел на меня вытаращив глаза.

– Эй! Какого дьявола вы распоряжаетесь в моей комнате?!

– По праву старшего.

– Тут нет старших. У нас персимфанс, оркестр без дирижера, так что отдайте ключ и катитесь к чертовой матери!

– Я инспектор отдела полезных ископаемых.

Тут он взорвался окончательно:

– Сукин сын вы, а не инспектор! Будь вы инспектором,

вы бы видели, что тут творится! Пора закрывать эту лавочку, не то…

– Что же вы замолчали? Я вас слушаю.

Он устало махнул рукой.

– Отдайте ключ.

– Не отдам. Вы мне нужны в таком состоянии, чтобы дойти до шахты.

Опять это знакомое мне выражение испуга:

– До шахты? Я туда не пойду.

– Почему?

– Мне там нечего делать.

– Вы помните место, где подобрали труп Майзеля?

– А что?

– Покажите мне.

– Не могу.

– Как это – не можете?

– Забыл.

Я подошел к нему, схватил за плечи и тряхнул с такой силой, что у него лязгнули зубы.

– Одевайтесь и пошли!

– Я не могу, – вдруг захныкал он, – я болен!

– Вы не больны, а пьяны.

– Нет, болен. У меня кашель, высокая температура и еще печень болит.

– Хорошо. Сейчас я приглашу сюда сеньору Сальенте.

Она определит, больны вы или нет, и, если нужно, даст лекарство.

Внезапно он протрезвел:

– Сальенте? Ну нет! Скорее я суну голову в львиную пасть, чем возьму лекарство из рук этой гадюки!

– Почему?

– Хочу еще пожить.

Я начал терять терпение:

– Послушайте, Милн. Или вы перестанете валять дурака и говорить загадками, иди я вас так трахну головой о стену, что вы забудете, как вас зовут!

– Я не говорю загадками. Просто я боюсь этой женщины.

– Вы считаете, что она могла убить Майзеля?

Он расхохотался.

– Убить Майзеля?! Ох, уморил! Долорес могла убить

Майзеля! Да вы знаете, что она нянчилась с этим хлюпиком, как с малым ребенком? После взрыва в шахте он запсиховал, ну что-то вроде нервной горячки. Так она с ним ночи сидела напролет. А вы – убить! Нет, уважаемый

Шерлок Холмс, тут ваш метод дал осечку.

– Вы уверены, что Майзель покончил с собой?

– А кто его знает? Может, и покончил. Я при этом не присутствовал. А вообще он был чокнутый, этот Майзель.

– Хватит! Одевайтесь!

Видно, он понял, что я от него все равно не отвяжусь.

– Отдайте ключ, тогда дойду.

– Не отдам. Вернемся, пейте сколько влезет.

– Ну один глоточек!

– Черт с вами! Лакайте!