Контейнер

Он лежал с закрытыми глазами. Открыв их через некоторое время, он боковым зрением заметил, что дверь приоткрыта. В комнату заглянула мать и, когда их взгляды встретились, вымученно улыбнулась, после чего закрыла дверь.

Песня закончилась, и Джерри снял наушники. Он услышал голос матери, та почти кричала. По всей видимости, родители ушли в спальню, но и оттуда Джерри различил, что они упоминают его имя.

– …могла бы потише, мальчик услышит! – рявкал отец.

– …ничего, у него затычки в ушах.

Джерри взглянул на телефон и увидел входящее сообщение.

Он перечитывал это CMC снова и снова.

Угрожающая тишина нависла в коридоре, пока Джерри крадучись спускался по лестнице. В прихожей он потянулся было к джинсовой куртке, но замер, вспомнив, что на улице по-прежнему жарко, хоть уже и вечер. Поразмыслив пару секунд, куртку он всё же взял. Тем временем после недолгой тишины разговор на втором этаже возобновился на ещё более повышенных тонах. Оттуда стали долетать ругательства.

Джерри выскользнул на улицу. За оградой он на секунду остановился и посмотрел на своё окно. Увидел, как в комнату заходит мать, затем отец, как мать разводит руками и говорит что-то отцу. Отец стал звать его по имени, мать тоже. Джерри отвернулся и направился к скверу.

Он надел наушники, и снова раздался голос Тилля Линдеманна. На этот раз он не пел – декламировал:

Ein kleiner Mensch stirbt nur zum Schein. Wollte ganz alleine sein[30].

Через сквер он вышел на соседнюю улицу, к ближайшей остановке. Взглянув на расписание автобусов, сел на скамейку ждать. Взял в руку телефон и вновь перечитал сообщение.

«Здравствуй, Джерри. Тебе врали. Хочешь узнать, кто твоя мать?»

17

Утро началось как нельзя более скверно.

Пресс-конференция на тему убийства Раухи Калондо была запланирована на вторую половину дня, но телефонный звонок разбудил Паулу уже в семь. Репортёр одного таблоида хотел подтверждения информации, обнародовать которую пока было нельзя. Причём он действительно располагал фактами, а не домыслами.

Паула тут же предупредила об этом Юхану Уже через час после звонка в сети появились фото резиденции и дома Лехмусоя. Оба снимка были свежими, на воротах резиденции виднелась оградительная лента. Контейнер успели увезти, но и о нём репортёру уже было известно. Заголовок гласил: «Убийство в контейнере», а в самой статье говорилось и о деятельности «Лехмуса» в Намибии, и о недавней смерти Ханнеса.

Зимой о последнем писали мало, зато теперь таблоид отмечал, что председатель правления концерна скончался «внезапно и при невыясненных обстоятельствах». Формально так оно и было – Хартикайнен упоминал, что некоторые вопросы так и остались без ответа. Но касались они в основном того, где именно Ханне с выпивал перед смертью и почему оказался на морозе настолько легко одетым.

В том, что Лехмусоя скончался от гипотермии с более чем тремя промилле в крови, сомнений не было. Камеры и очевидцы подтвердили, что он был один, следов насилия на теле не обнаружилось.

В комнату совещаний Хартикайнен приплёлся последним. Накануне вечером он допоздна сидел за компьютером, но так и не обнаружил доказательств того, что Рауха Калондо дополнительно контактировала с Лаури или Юханой.

А вот Ренко выглядел отлично выспавшимся. Паула собрала группу к девяти, чтобы пробежаться по всем вопросам до пресс-конференции.

Лаури отпустили, но его перемещения вечером в четверг по-прежнему нуждались в проверке. Первым делом стоило расспросить соседей. Местом, где Рауха была замечена последний раз, по-прежнему оставалась Рыночная площадь.

Чтобы не терять времени, Паула попросила Юхану с Элиной подъехать в отдел. Она взглянула на часы – до назначенного времени оставалось полчаса. Пока можно было изучить скудные результаты экспертизы гостиничного номера и вещей Раухи, а также уточнённые данные по вскрытию.

Но едва Паула приступила к этому, как зазвонил телефон. Взяв трубку, она даже не успела назвать своего имени.

Элина Лехмусоя буквально билась в истерике. Все присутствующие услышали это и тут же напряглись.

Некоторое время Паула держала телефон подальше от уха, затем открыла дверь. Теперь крик слышался в стереоформате: громко в трубке и приглушённо откуда-то из коридора. Вскоре из-за угла показалась голова дежурного. Паула махнула рукой, чтобы он пропустил женщину. Увидев Паулу, Элина опустила телефон и замерла. Изменение в ней было разительным: всё по отдельности в её облике оставалось безупречно, но в целом выглядело весьма сумбурно. Она двинулась по коридору, шатаясь от стены к стене, – высокие каблуки плохо сочетались с паникой.

– Он забрал Джерри, – прошептала Элина, как будто для того, чтобы никто посторонний не смог услышать это и использовать в своих целях.

– Кто?

– Я не знаю… – в отчаянии произнесла она.

Паула взяла её за руку и отвела на кухню. Ренко пошёл следом, но Паула закрыла дверь у него перед носом.

Элина высморкалась в салфетку, оставшуюся, судя по красному узору, ещё с рождественской вечеринки в отделе.