Контора идёт по следу

Около 20.00 Виталий из автомашины своих телохранителей позвонил ей в квартиру. Трубку поднял муж. Голос у него был явно простуженный. А может, он напился до потери пульса, придя с работы?

* * *

«Вот тебе, Виталий, и разгадка, почему Валентина не может выйти из дому: ее не выпускает муж! — чертыхнулся Юрченко и бросил трубку. — Если этот балбес решил, что я буду дожидаться, пока он выздоровеет или отрезвеет, то очень заблуждается… Пассивную роль я предоставляю другим, сам же предпочитаю вести себя максимально активно и наступательно. В случае необходимости у меня есть устная санкция интеллектуала Хэтэуэя использовать по своему усмотрению этих “костоломов” из ФБР… И тогда держись ты, больной или хмельной, уж и не знаю, как тебя правильно назвать! Вломят тебе так, что сразу выздоровеешь или отрезвеешь. Впрочем, до этого, будем надеяться, дело не дойдет…»

* * *

На следующий вечер история повторилась до мелочей.

Снова было часовое ожидание и разглядывание подсвеченных штор в квартире Валентины.

Снова звонок из машины фэбээровских стражей.

Снова в трубке голос то ли пьяного, то ли простуженного мужа! Но где, черт возьми, сама Валентина, вот в чем вопрос?!

Юрченко посмотрел на часы. Стрелки показывали четверть девятого.

«Самое ужасное, что к Валюше никак не проникнуть: послать никого нельзя — это ничего не решит, мне нужна только личная встреча с нею. Самому идти — нелепица чистейшей воды. Как на виду у живого мужа уводить его законную жену?! А так хотелось сразу, с наскоку да с налету умыкнуть в полон любимую. Тем более, что ведь согласная она! Ан нет, видно, судьбе угодно испытать меня еще раз…

Остается одно — ждать! Весь вопрос — сколько? А что, если и сегодня вечером Валентина не сумеет покинуть дом из-за своего мужа? В таком случае ждем еще полчаса, а затем идем на приступ! Почему бы не использовать наличие фэбээровских удостоверений в карманах моих телохранителей, чтобы проникнуть в дом, а затем в квартиру Валентины? Пусть немного поработают на меня эти бравые ребята, а то видишь ли, засиделись они от безделья…

А может, у Майкла, старшего наряда, на этот счет есть какие-то совершенно определенные инструкции? Ну, скажем, не приближаться к квартире моей подруги менее чем на 100 ярдов, или что-нибудь в том же роде? Вряд ли! Так же, как и наши “топтуны”, американская “наружка” зачастую работает, прислушиваясь к гласу собственного инстинкта самосохранения, а не к предписаниям служебных инструкций. В общем, и там и здесь в службе наружного наблюдения служат очень рисковые ребята, которым палец в рот не клади — откусят вместе с мошонкой!

Так, стоп! В эфире появились какие-то новые, непривычные звуки. К чему бы это, уж не к изменениям ли в оперативной обстановке?»

* * *

В этот самый момент у высотного дома, где проживали сотрудники советской дипломатической миссии и члены их семей и где Юрченко со своими охранниками из ФБР устроил засаду, микроавтобус «скорой помощи». Разбрасывая снопы фиолетовых искр и повизгивая сиреной, он остановился у подъезда, из которого должна была появиться Валентина…

«А что, если?» — Юрченко не успел додумать, как ноги сами понесли его к автомобилю. На бегу он крикнул старшему наряда, Майклу, следовать за ним. Оказалось — нелишне.

Пока две женщины в белых халатах и молодой человек в цивильном костюме выясняли у консьержа, на каком этаже находится квартира 1617 и там ли живет Мирошник Валентина, 28 лет, Юрченко уже понял, что случилось нечто непредвиденное.

Его голова работала, как компьютер. Он шепнул Майклу, чтобы тот издали показал значок ФБР консьержу. Это сыграло свою роль, и Юрченко вместе с Майклом беспрепятственно вошли в лифт вслед за врачами. Оказавшись в кабине, он твердо решил «прокачать» молодого человека.

«Этот парнишка будет наверняка польщен вниманием прилично одетого белого джентльмена, говорящего на добротном английском. Вряд ли он откажется сообщить мне, что ожидает мою сестру! Помощь на дому, госпитализация, операция?»

— Простите, сэр, вы назвали номер квартиры и фамилию моей сестры, не так ли? С ней что-то случилось?

— Сэр, мне бы не хотелось вас огорчать, поверьте… Они… — Взмах руки в сторону женщин. — Врачи канадской специализированной «скорой помощи» на дому, выезжающие только в случаях суицида… А я — всего лишь переводчик… — наклонив голову к груди, выдавил из себя молодой человек.

Женщины в белых халатах, по возрасту годившиеся переводчику в матери или в бабушки, сосредоточенно молчали, опустив глаза.

— Как? Вы хотите сказать, что моя сестра…

— Не волнуйтесь, сэр, мы втроем работаем уже не первый год, понимаем друг друга по движению ресниц… Мы сделаем всё возможное, чтобы ваша сестра осталась на этом свете…

Юрченко от свалившейся на него неожиданности смешался, замолк и так съежился в углу, что стал даже ниже ростом.

— Чем же это она себя? — вклинился в разговор Майкл.

— Простите, сэр, а кем доводитесь пострадавшей в ы? — с вызовом ответил вопросом на вопрос переводчик.