Контрабанда без правил

– Да ты понятия не имеешь, что происходит. Ты здесь не из-за долларов. Ты главный подозреваемый по делу об убийстве железнодорожника в берлинском поезде.

Ироничная улыбка мгновенно исчезла с лица Ричи. Он недоверчиво помотал головой, как будто только что вышел из душа. Медленно повернул голову, вопросительно посмотрел на милиционера и выкрикнул:

– Какой еще подозреваемый? Я кого-то убил? Это просто бред! – Грубинский не мог поверить в то, что ему сообщили.

– Бред или нет, но ты здесь и в наручниках.

– Мирек, так ты скажи, что я знаю, кто это сделал, что я хотел помочь тебе найти этого человека. Я найду того, кто убил, и вы его посадите. Я ведь тебе говорил, что он работал на меня. Нужно только его разыскать. А если я останусь за решеткой, вы будете его искать очень долго…

– Ричи. – Бродяк положил руку ему на плечо. – Ричи, этот человек, которого ты считаешь убийцей, еще долго может бегать по Познани. А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что у нашего спеца, который тебя вчера задержал, все сошлось как костяшки домино. Он так их сложил, что этот человек, даже если он убил железнодорожника, а потом стрелял в милиционеров на Струся, всего лишь выполнял чье-то поручение, а его шеф – ты.

– Мирек, как все это может сходиться?

– Ричи, пойми ты наконец – прекрасно сходится. Теофиль умом не блещет, но следует признать, что на этот раз он постарался. Не хватает только того, кто стрелял, и все концы схвачены. А рапорт о результатах расследования уже в Воеводском комитете. Так что у тебя нет причин смеяться, потому что это не кучка дерьма, в которую ты вступил, а целая бочка, из которой у тебя только макушка торчит.

Толстый Ричи опустил глаза и стал разглядывать носки своих белых кроссовок. Только сейчас до него начали доходить слова друга. У Бродяка не было причин разыгрывать его, он действительно влип. Хуже всего, что на самом деле было похоже, что это он заказал убийство, а исполнителем был работавший на него человек. Он сжал в кулаки обе руки, закованные в наручники, и ударил себя по коленям:

– Вот так история, Мирек. Но ты ведь знаешь, что это неправда.

– Мне так кажется, – согласился Бродяк.

– Если я буду сидеть в изоляторе, убийца может исчезнуть, и я никогда не докажу, что не имел с ним ничего общего. Какой прокурор станет со мной разговаривать? Получу три месяца, а он будет на свободе. Я могу его разыскать намного быстрее, чем вы, и доставить его тебе на блюдечке.

– Забудь, они тебя не отпустят.

– Они нет, – сказал Толстый Ричи, – но ты ведь мне веришь?

– Чего ты от меня хочешь?

– Ты мне поможешь? Мы найдем его в течение 48 часов. Ты и я. Вместе вернемся в комиссариат с этим психом. Мирек, ты и я, мы можем сейчас вместе выйти на улицу, а я подниму на уши весь город. Он не мог раствориться.

– Меня уволят, а тебя посадят и еще добавят статью за побег, – сказал Бродяк, но не очень уверенно. Ричи ухватился за выпавший шанс:

– Ты и я. Вместе мы можем все, понимаешь? – Грубинский не сдавался, потому что почувствовал, что сейчас друг – его единственная надежда.

Бродяк посмотрел вглубь коридора. С лестницы доносился смех, а потом послышался немного писклявый голос Олькевича. Теофиль там с кем-то разговаривал. Наверное, рассказывал о перестрелке и своих успехах. Зачем он пошел вниз? Начал беспокоиться, что его арестант все еще не попал к нему на допрос? Старший лейтенант Бродяк посмотрел на стеклянную перегородку дежурки, где сидел милиционер в форме. Он подумал о майоре Мартинковском, и вдруг до него дошло, зачем Фред рассказал историю об Иуде. Иуда был единственным, кто понял, что хотел сказать Иисус. Мирек понял и надеялся, что тоже только он.

Он быстро принял решение. Он схватился за цепочку, соединяющую два кольца, надетые на руки Грубинского, и дернул, поднимаясь со стула:

– Ричи, идем!

9:50

Доктор Стефан Волица вышел в коридор и посмотрел на заведующую, стоявшую у стены напротив. Женщина подошла к врачу, обыскивавшему карманы своего халата в поисках сигарет. Он наконец наткнулся на бело-синюю пачку югославских «ДС», вынул из нее сигарету и сунул в рот. Санитар Марчак, который вышел из комнаты вслед за доктором, увидев, что его начальник хочет закурить, поднес зажигалку. Волица затянулся, а потом посмотрел на заведующую, которая, сложив руки на животе, внимательно на него смотрела.

– Скажите им разойтись. Здесь не собрание накануне первомайского парада.

Сказав это, он указал рукой на группу из нескольких человек, студентов и студенток, собравшихся возле лифтов. Прибытие «скорой помощи» не было повседневным событием.