Контрабанда без правил

– Товарищ секретарь уже ждет вас, – сказала пани Халинка, секретарша заместителя первого секретаря Воеводского комитета Польской объединенной рабочей партии, ответственного за внутреннюю безопасность. Женщина, крашеная блондинка, одетая в зеленый вельветовый костюм, поднялась с кресла и подошла к двери, ведущей в кабинет начальника. Ей не нужно было стучать. Секретарь знал, что сейчас дверь откроется, потому что на его коммутаторе зажглась красная лампочка, и раздался неприятный звонок. Этого хватило, чтобы он успел выдвинуть ящик стола и бросить в него новый номер журнала «Плейбой», купленный в субботу на Лазаревском рынке. Когда у него не было важных дел, он доставал немецкоязычную версию журнала и внимательно изучал привлекательные формы моделей. Тщательный анализ, продолжавшийся более десяти минут, заключался лишь в разглядывании фотографий, потому что немецким языком товарищ секретарь, к сожалению, не владел. Он был несколько раз с дружественным визитом в ГДР, но там он успел научиться говорить только «danke» и «prosit», самые нужные слова, помогавшие установить контакт с товарищами из братской партии.

Товарищ Люциан Барыла знал еще несколько слов на иностранных языках: «dobry den» на чешском и «hvala liepa» на югославском. Но больше всего слов он употреблял на русском. На этом языке он, кроме приветствия, знал много нецензурных слов. Красиво выражаться по-русски он научился во время совместных учений войск стран Варшавского договора «Щит-77» почти десять лет назад, когда он был еще старшим лейтенантом Польской народной армии, выполнявшим функции офицера по идеологическому воспитанию личного состава. Учения продолжались почти две недели, а его командировали в советский штаб в качестве связного офицера. От него требовалось лишь одно – поддерживать дружественные отношения между двумя армиями. Барыла поддерживал как мог, поставляя коллегам гектолитры водки из столовых запасов. Кроме того, что он заботился о наличии алкоголя, он пил с советскими офицерами, и что самое важное, немногие могли выпить больше. Это вызывало искреннее восхищение и уважение советских коллег. Благодарные товарищи решили научить его говорить по-русски. Оказалось, что у старшего лейтенанта настоящий талант, а лучше всего он запоминает ругательства. Заметив его особые способности в этой области, во время ежедневных пьянок советские офицеры соревновались друг с другом, придумывая новые, изощренные формулировки. Не прошло и двух недель, как Люциан Барыла, скромный офицер по идеологическому воспитанию военной части в Валче, стал одним из самых известных матерщинников среди офицеров стран Варшавского договора. На него обратило внимание начальство. Благодаря полезным знакомствам, которые он завел во время учений, старший лейтенант стал быстро получать воинские звания и продвигаться по карьерной лестнице. В конце концов, когда наступил декабрь 81-го, его направили на очень ответственную должность в вертикали власти, в Воеводский комитет партии в Познани. Партия и армия одновременно дали ему шанс отличиться в сфере безопасности. Таким образом, полковник Люциан Барыла, уже не в мундире, а в гражданском костюме, занял кресло заместителя первого секретаря Воеводского комитета Польской объединенной рабочей партии.

К своим обязанностям он относился очень серьезно, несмотря на то, что понятия не имел о специфике следственных мероприятий. Для него важнее был результат, а таким результатом были задержанные подозреваемые. Если их не было, значит не было прогресса. Такое положение дел было для него неприемлемо, поэтому он требовал от сотрудников милиции только одного – быстро кого-нибудь арестовать.

С тех пор, как он появился в этом кабинете, он стал осуществлять надзор не только над политическими делами, что было естественно, потому что кто-то должен был по партийной линии координировать деятельность органов в вопросах, связанных с борьбой с инакомыслием, но и над уголовными делами, которые могли быть как-то связаны с политикой. Именно таким, на пограничье двух сфер, было дело, с которым к нему пришел Жито. Барыла уже знал кое-что на эту тему, потому что полковник представил ему предварительный отчет по телефону час назад. Сейчас он должен рассказать, что сделано и какие результаты получены.

Дверь открылась, и секретарша впустила милиционера в кабинет. Барыла поднялся с кресла и подошел к гостю с распростертыми объятьями:

– Я очень рад вас видеть, полковник. Нехорошо, что вы обо мне нечасто вспоминаете, – сказал секретарь, двумя руками пожимая протянутую руку милиционера.

Жито пытался что-то сказать, но Барыла не дал ему вставить ни слова: