Контракт на эльфа (СИ)

Эрика справилась с веревками на руках — кметы затянули слабенько, больше для виду, — и стянула с лица жирную тряпку, смердевшую прогорклым маслом. Взгляд девушки ничего хорошего для горе-похитителей не предвещал. Бить их голыми руками Эрика не стала — во-первых, здоровые крепкие мужики и не почувствуют, во-вторых, себе же руки зашибить можно. Поэтому, пока барон отчитывал двух ослов, что привели ему совершенно незнакомую девицу вместо пропавшей дочери, Эрика схватила со стола тяжелый кованый подсвечник и прицельно метнула в лоб заводиле. Голька, узрев, как напарник пучит глаза и медленно оседает на пол, предпочел ретироваться так быстро, как это возможно.

— Хех, — крякнул барон, глядя попеременно то на незнакомую девицу, то на упавшего плашмя на пол кмета. — Сержант! Вынеси-ка эту погань на двор, да водой окати хорошенько.

Показавшийся в дверях крупный, некрасивый мужчина в железном нагруднике легко подхватил кмета под руки и выволок из кабинета.

— Филип Стенгер, к вашим услугам, милсдарыня, — вежливо поклонился барон.

Был он высок, широк в плечах и толст. Носил алого цвета стеганку поверх железного нагрудника, кожаный подшлемник, перевязь и широкий ремень с ножнами, в которых плотно сидел большой охотничий нож. Лицо его, обрамленное окладистой седеющей бородой, было скорее приятным, нежели наоборот.

— Эрика, — представилась незнакомка, потирая следы от веревки на запястьях. — Мне надо вернуться в корчму, из которой меня выкрали, как можно скорее. Поможете?

— Отчего ж не помочь? — развел руками барон. — Да только ночь на дворе. Ночью в Велене за околицу лучше не выходить. Подожди до утра, а там я тебе и коня дам, и пару солдат, чтобы больше ни одна падла не прицепилась. До рассвета пару часов осталось. Есть хочешь?

Эрика кивнула. Со вчерашнего дня, когда они с ведьмаком остановились на привал в подлеске, ее желудок пустовал. А теперь по приказу барона в кабинет внесли холодную буженину на блюде, белый хлеб, вино и высокие серебряные кубки. Девушка села на предложенный резной стул, огляделась.

Стены из нештукатуренного красного кирпича украшали картины в золоченых рамах, стойки с начищенным до блеска оружием и, сверкающая стеклянными глазами, клыкастая кабанья голова. Уютный очаг потрескивал дровами, в канделябрах горели свечи, за распахнутым окном шелестел ночной ветерок. Барон плеснул себе золотистого вина из пузатой бутылки, отпил и довольно причмокнул:

— Знаменитое Эст-Эст из Туссента. Жена моя, Анна, любила его…

— Благодарю, — Эрика сделала глоток. Вино и вправду было восхитительным. — Ваша дочь пропала? По пути сюда мои похитители переговаривались. Меня приняли за Тамару.

— Вы и правда похожи, — признал барон. — Цвет волос, прическа. Говорил я ей, не стригись как мальчишка, коса — девичья краса, но разве ж она меня слушала? — Стенгер покачал головой и разом погрустнел.

Эрика отрезала серебряным ножом кусок буженины, и принялась есть с аппетитом, попутно отщипывая куски хлебного мякиша.

В кабинет вошла тонконогая серая борзая и свернулась калачиком у очага. Девушка вздохнула, вспомнив оставшегося запертым в сарае Арда. Ехать одной ночью, не зная дороги, было сродни самоубийству в здешних местах, она и без барона это понимала. И очень надеялась, что корчмарю достанет ума выпустить пса, когда он заметит исчезновение его хозяйки. Ну, или когда вернется ведьмак.

***

Утром Филип Стенгер куда-то исчез, оставив задремавшую девушку в кабинете. Эрика выглянула в окно — утреннее солнце висело над горизонтом, роса блестела на разноцветных мальвах, ветерок с болот нес терпко пахнущую прохладу. Девушка потерла затекшую шею, отчего та хрустнула, как сухая ветка, отпила воды из графина и пошла к двери.

Дверь оказалась незаперта. На лавках сидели, тихо переговариваясь, стражники, больше походившие на бандитов с большой дороги.

— Куда собралась? — рявкнул усач, перегораживая девушке дорогу. — Барон на твой счет приказов не давал.

— Вот я сама у него и спрошу, — Эрика поначалу даже вздрогнула, но потом беззастенчиво отпихнула вояку в сторону и пошла к выходу. — Где он?

— В саду, — буркнул второй стражник.

Не успев разглядеть Вроницы вчера (поперек седла головой вниз изучать окрестности было как-то несподручно), сегодня, солнечным и прохладным утром, Эрика наверстала упущенное. Четырехугольные башни из красного кирпича, выщербленного ветрами, венчали надстройки из потемневшего дерева под соломенными крышами. Жизнь на подворье кипела. Вот служанка в чепце прошла с коромыслом, расплескивая колодезную воду; вот латник громко свистнул дворового пса, что погнался за облезлой полосатой кошкой; кмет в пожелтевшей от пота рубахе застучал молотком, чиня коновязь. Эрика пошла на голос барона, который было слыхать, наверное, в самом Новиграде.

— Вот в Вызиме были балы! Да! Танцевал я там пару раз с моею Анною. Эх, как мы там кружились!

Барон подхватил пожилую служанку, что мела двор, и закружил ее, хохочущую, в танце.