Контракт стервы

Фрэнки вздохнула, предвкушая момент истины и чувствуя, как нервозность охватывает изнутри. Прикусив верхнюю губу, она зажмурилась, словно перед роковым шагом в пропасть, а потом насупилась и набрала сообщение: «Я больше не девственница. Веришь?»

Время потекло медленно. Сайгон откланялся, уйдя по делам, а Даша отправилась в бар. Фрэнки последовала за ней, беспрерывно гипнотизируя телефон. «Ну ответь мне, ответь», — умоляла она.

Усевшись за барную стойку, попросила безалкогольный коктейль и выпила залпом, изнемогая от ожидания, чувствуя, как в животе ноет страх. Но боялась Фрэнки не того, что Максим разозлится, а того, что останется равнодушным.

«Лучше найди себе охрану к тому времени, когда я вернусь. А вьетнамцу твоему уже ничего не поможет».

Горло свело судорогой, даже замутило на пару мгновений. Фрэнки обхватила себя руками, поглаживая ткань егерского пиджака, а потом завизжала. Спрыгнула со стула и затопала ногами, неспособная удержать эйфорию внутри.

— Даша! Ты чудо! — закричала Фрэнки и крепко обняла опешившую женщину. — Спасибо! Спасибо!

— Ой все, иди радуйся в другое место. Дай мне пострадать немного в одиночестве, — улыбнувшись, ответила та, рассмеявшись. — Вот ради таких моментов я и не бросаю фотографию. Люблю мужиков обламывать.

— Он просто в бешенстве! — все еще на волне восторга поделилась Фрэнки и подняла почти пустой бокал. — Да здравствует искусство!

— И литые мышцы Сайгона, — присоединилась к тосту Даша. — Вздрогнули!

Глава 25

Максим в сопровождении своего юриста Артура уже несколько дней встречался с потенциальными заказчиками «Дола», а параллельно прощупывал почву, стараясь выйти на нужных людей. Но связи Уварова в Астане уходили не на криминальное дно, а… в правительственные круги. Если это так, то Максим влез в гиблое дело и получить новых доказательств не получится. Придется довольствоваться старой документацией.

Они сидели в ресторане отеля, ужинали, обсуждая дальнейшие действия и встречи, когда пришло сообщение в мессенджер. Максим напрягся, когда увидел, что оно от Фрэнки. Даже сердце защемило от тоски. Казалось, они не виделись сто лет, хотя прошло два дня. Он наивно подумал, что она не выдержала и решила выбросить белый флаг, но потом вчитался в смысл послания: «Я больше не девственница. Веришь?»

Максима как будто в воду толкнули: то же ощущение шума в голове и резкой нехватки кислорода. Он замер, а потом еле двигающимися пальцами пролистал фотографии. Сердце налилось холодным металлом, и тихая ярость заколола в кончиках пальцев, отозвалась выше, пока не дошла до губ.

— Шеф, вы в порядке? — раздался голос рядом, и Максим, вздрогнув, поднял голову, глядя перед собой.

— Да, а что? — спросил он отстраненно, со скрытым ужасом.

— У вас такой вид, будто кто-то умер.

— Почти. — Резко кольнула головная боль, растекшись по мозгу, и Максим провел ладонью по лбу вверх, зарываясь пятерней в волосы. Неважно, переспали эти двое на самом деле или просто решили подразнить Егеря. Проклятый башкир трогал Фрэнки, почти голую, одетую только в долбанный пиджак… Вот же стерва! В его пиджаке — с каким-то непонятным мужиком!

«Лучше найди себе охрану к тому времени, когда я вернусь. А вьетнамцу твоему уже ничего не поможет», — написал он минут через двадцать, когда смог мыслить связно, и наконец выдохнул, но дышать легче не стало.

— Шеф, те ребята весь вечер возле нас отираются, — сказал Артур обеспокоенно.

Максиму как раз хотелось выпустить пар. Но своего верного Санчо Пансу подставлять нехорошо, поэтому пришлось остаться на месте и оглядеться, чтобы дать понять чужакам, насколько безобидными они кажутся Егерю. Незнакомые ребятки, а их было трое, осмыслив, что их заметили, скоро ушли. Значит, только наблюдали — пока что. И хорошо бы Максиму подумать о дополнительной безопасности, но у него кипела кровь, и готов был нарваться на неприятности, лишь бы появился повод улететь назад в Москву прямо сейчас.

На следующий день, в четверг, дела пошли в гору. Один из очень серьезных заказчиков назвал имя замминистра, с которым недавно встречался Уваров. Мол, дружба народов, мир, братство. «Тепло, теплее, горячо», — подумал Максим, и когда наступила пятница, то он уже не мог думать ни о чем другом, кроме умоляющей о пощаде Фрэнки и сломанных костях башкира. Вылет был назначен на одиннадцать часов частным рейсом; лететь три часа и разница во времени тоже — три часа, а значит, к обеду можно будет устроить погром в «Вонге». Максим уже нашел адрес клуба и созвонился с водителем, чтобы подогнал машину в аэропорт.