Контракт стервы

— Даша, пей молоко, — буркнул Сайгон и, подхватив Фрэнки под здоровую руку, повел к высокой автоматической стеклянной двери, створки которой жалостливо разъехались при приближении двух субъектов с неустроенной личной жизнью. У друга тоже не все радужно, судя по его настроению.

Выйдя на улицу, они одновременно глубоко вдохнули кристально чистый воздух.

— Понедельник, — напомнил Сайгон.

— Да-а, — протянула Фрэнки. — Знаешь…

Она так и не завершила фразу. Перед ними, едва не проехавшись по пальцам ног, затормозил серебристый «мерседес», и Фрэнки проглотила язык. Со всей дури грохнув дверью, Максим выбрался из салона и, даже не посмотрев на девушку, без предупреждения врезал Сайгону под дых.

— Ну что, познакомимся, наконец, — процедил Максим.

* * *

— Шеф, я так больше не могу. Я уволюсь, если не откроете.

— Родная моя, сгинь! И не шантажируй.

Максим глянул на наручные часы: 16:02. Было воскресенье, стемнело уже, а помощница стояла за дверью на вахте, как солдат. Лана какого-то лешего приперлась на работу вчера, в субботу, с утра: отчеты забыла отправить — и догадалась, что Максим провел ночь в своем кабинете. К тому времени он прикончил бутылку кока-колы, стакан коньяка и десять глав из Ирвина Шоу. Запереться он не додумался, потому Лана его и обнаружила. И, конечно же, увидела, во что превратился кабинет: живого места нет.

— Ланочка, лучше кабинет, чем люди, — рассудил Максим. Он приехал в пятницу вечером в «Дол» прямо из «Тары» и разгромил свой офис, чтобы не сдохнуть от потребности натворить зла в мировом масштабе. В моменты, когда требовалось выпустить ярость, Максим посещал любительский боксерский ринг, но в пятницу вечером в мозгу будто замыкание произошло, и находиться рядом с людьми было опасно. Он должен был успокоиться, прежде чем выйти на свет.

Лана не оценила ущерб, нанесенный рабочему месту, и принялась ныть.

Пришлось выставить помощницу и закрыть дверь на замок изнутри. Но Ланочка не какая-то там безответственная фифа, она вернулась после обеда и принесла еды.

— Шеф, ну хоть бутербродик съешьте. Откройте двери, а?

Максим забрал съестное и снова заперся. Лана пришла и сегодня, в воскресенье, вот же настырная! С утра просто проверила, жив ли он, а после обеда, часа в два, стала реветь под дверью.

— Я вашей матери позвонила.

— Зря.

— Она приедет сейчас.

— Да на здоровье. Лана, душа моя, ну уйди ты! Прошу по-человечески.

— Нет, шеф, не могу. Вдруг вы с собой что-нибудь сделаете.

— А как ты узнаешь? Ты же за дверью.

— А я почувствую. У меня интуиция.

Максим улегся обратно на сломанный диван и принялся читать третью за выходные книгу. Алкоголем он не злоупотребил: пил только для того чтобы уснуть, ибо не существовало для него слаще запоя, чем книжный. Максим уходил мыслями в другие миры, влезал в проблемы героев и переставал отвлекаться на насущные проблемы. Но стоило перестать читать, как сразу в мыслях возникал образ Фрэнки, целующей вьетнамца на фотках, а потом — как они нежно обнимались у ворот. Сайгон, ее первая любовь, друг, который ради нее готов раздеться по первому требованию…

И все — глаза наливались кровью, хотелось учинить массовую трагедию.

Максим понимал, что нужно дать Фрэнки возможность объясниться. Мало ли, что у девчонки в голове сейчас творится. За прошлую неделю они вдвоем такого наворотили, что трезвому не осознать. В конце концов, она — просто девчонка, которая, как и он, запуталась.

Однако для того, чтобы снова заговорить с Фрэнки, сначала нужно успокоить нервы. Ибо если наговорить лишнего, то нечего будет уже спасать, не останется отношений. Максим хорошо помнил жуткие разборки, которые устроил с Соней несколько лет назад, и то, как потом едва не помер, утопившись в алкоголе. Тогда только благодаря Летову выбрался из тлена. Повторять тот опыт не хотелось: на этот раз будет гораздо хуже, потому что теперь — настоящее, любовь. И если они с Фрэнки расстанутся врагами, то Егерь превратится в законченного циника и станет Сатаной.

Потому Максим читал на завтрак, обед и ужин. Закусывал бутербродами с сыром и ветчиной, которые принесла Лана.

В кабинете имелись библиотека, ванная, гардеробная и встроенный холодильник (пустой, правда, зато питья там хранилось в избытке) — можно жить веками. Даже ароматические свечи были, подарок матери. Аромат убойный, как будто вишни ядерным топливом начинили.

Максим снял очки, потер глаза и отложил том Джо Аберкромби, которого дочитал бегло, по диагонали — стало скучно. Но стоило откинуть голову на подлокотник дивана, как сразу раздался звонок.

— Привет, дружище, как делищи? — бодро поинтересовался Летов.

— Пошел ты. Придурок. Засунь свой метод знаешь куда?! Он ни хрена не работает, только испоганил то, что еще живо было.

Данила удивился.

— А в деталях можно?