Читаем Контрольный выстрел полностью

Сразу после войны восстановилась мода довоенная. Мужественная. Все мужчины выглядели приблизительно одного возраста из-за этих бронированных двубортных, и подросток и старик. Эпоха серьёзности. Костюм преобладал над телесами. Они под ним ходили скрытые, а не он облегал их таких, какие они есть. Эти костюмы всё ещё продолжение войны и военных нравов. Эпоха тоталитаризма. Поджигатель войны Черчилль в двубортном, с сигарой. Поджигатель войны Трумэн с сигарой и в Шляпе. Гонитель свободы сенатор Маккартни в двубортном (Сталин, де Голль, Эйзенхауэр, Тито, Чан Кайши — по-прежнему в генеральских мундирах). Двубортные тоталитаристские продержались 20-е, 30-е, 40-е, 50-е и почти конца 60-х. Все участники трагедии семьи Кеннеди — вглядитесь в документальные кадры, 1963 год, сам Джон Кеннеди, Освальд, Руби, гангстер Джек Руби, вы вспомните, а губернатор Техаса которого поразило пулей вместе с Кеннеди, Коннели, или Коннол его фамилия, — все одеты в два борта! Брат Джона Кеннеди, Роберт, убитый через пять лет на кухне индийского ресторана — так же одет в два борта. Правда его убийца Сирхан Сирхан уже в рубашке. (есть фото Ли Харви Освальда в рубашке, но это летняя рубашка "поло"). То есть серьёзные люди убивают серьёзных людей в серьёзной одежде. Даже легкомысленный Хрущ ездит по Америке в двубортном. Парится, отдувается, обмахивается шляпой.

Катящаяся с лета 1966 года на Европу и Америку китайская молодёжная революция меняет моду на куда более неформальную: джинсы, свитера, рубашки, однобортные лёгкие костюмчики весёлых цветов. Как костюмчики «битлз». (Плюс ещё их чёлки — вышучивают костюм — мужскую серьёзную одежду). В том что молодежные «революции» в Париже, в Праге, в Беркли, в Калифорнии и Чикаго имели результатом лишь смену общественных мод в одежде, а не политические изменения — видно поражение молодёжи. В 1968 году под натиском молодёжи. Уходит мужественный де Голль, но приходит двубортный(всё ещё) Помпиду. Начинается эпоха разнообразия стилей и одежд. Официальные Европа и Америка продолжает придерживаться делового (с галстуком) и вечернего костюма, в то время как всё большее количество передовых, свободомыслящих людей из либеральной и левой интеллигенции исповедуют свободный стиль в одежде. Профессора являются преподавать с кафедр в джинсах и свитерах и рубашках. Калифорнийские хиппи расхаживают по улицам L.A. и Frisco в индийских рубахах, в костюмах всех времён и народов, а то и как Христы, в одних набедренных. Благо климат тёплый. Одновременно с уничтожение тирании мужского двубортного костюма распространяются вместе с мягкой одеждой и более мягкие нравы. Костюм, одежда авторитарная, скреплял и держал семью. Хламидомонадные накидки, пончо и разлетайки хиппи не могли удерживать семью и не хотели, — распространяется промискуитет. А может быть иначе в обстановке всеобщей расхлябанности, полуодетости, недостаточной одетости, среди мягких, подчёркивающих обнажающих одежд, как может быть иначе! В этой среде в обиход входят наркотики — курение индийской конопли — марихуаны становится безгрешным делом, народ глотает LSD, жрёт наркотические кактусы и галлюцинаторные грибы (В американской провинции, в тех штатах, где нетепло и которые далеки от двух побережий, — нравы конечно сохраняются более консервативные). В Европе процессы приблизительно те же, с некоторыми местными отклонениями. Порядок повсюду шатается все семидесятые годы и вот-вот упадёт. То, что не произошло практически в конце 60-х вот-вот произойдёт через падение нравов — Запад выглядит как Содом и Гоморра или Новый Вавилон. Никто не хочет добраться до Вьетнама и в 1975 году Штаты окончательно выбираются с той части планеты. Как раз в тот год в феврале я прилетаю в Нью-Йорк рейсом PAN-American Airlines. Порядок шатается: 1975, 76, 77, 78, 79, 80-й — вот-вот упадёт.

Чтобы спасти порядок во время появляется Бич Божий — AIDS (он же СПИД русского языка) — первые случаи заражения якобы датированы осенью 1980 года (22 мая 1980 года я улетаю во Францию), общество же осознаёт заболевание несколько позже — через несколько лет. Осознав опасность, общество пугается, и нравы, разболтавшиеся до практически отметки «О» — zero, начинают стягиваться и ужесточаться. Появляются New Born Christians, также как пуританские секты в 16 веке, когда Европу залила эпидемия сифилиса. Случайные связи становятся опасны. Реакция торжествует. И хотя двубортная крепость костюма не торжествует в той же степени грозности, восстановление серьёзной крепости в обществе налицо.

Очень и очень возможно, что AIDS изобрели в лабораториях SIA и выпустили в мир совершенно сознательно, понимая, что делают, администрация Соединённых Штатов, возможно с консультацией нескольких правительств Европы и нескольких элитных международных клубов. Такая гипотеза предоставляется очень вероятной. Почему?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Точка опоры
Точка опоры

В книгу включены четвертая часть известной тетралогия М. С. Шагинян «Семья Ульяновых» — «Четыре урока у Ленина» и роман в двух книгах А. Л. Коптелова «Точка опоры» — выдающиеся произведения советской литературы, посвященные жизни и деятельности В. И. Ленина.Два наших современника, два советских писателя - Мариэтта Шагинян и Афанасий Коптелов,- выходцы из разных слоев общества, люди с различным трудовым и житейским опытом, пройдя большой и сложный путь идейно-эстетических исканий, обратились, каждый по-своему, к ленинской теме, посвятив ей свои основные книги. Эта тема, говорила М.Шагинян, "для того, кто однажды прикоснулся к ней, уже не уходит из нашей творческой работы, она становится как бы темой жизни". Замысел создания произведений о Ленине был продиктован для обоих художников самой действительностью. Вокруг шли уже невиданно новые, невиданно сложные социальные процессы. И на решающих рубежах истории открывалась современникам сила, ясность революционной мысли В.И.Ленина, энергия его созидательной деятельности.Афанасий Коптелов - автор нескольких романов, посвященных жизни и деятельности В.И.Ленина. Пафос романа "Точка опоры" - в изображении страстной, непримиримой борьбы Владимира Ильича Ленина за создание марксистской партии в России. Писатель с подлинно исследовательской глубиной изучил события, факты, письма, документы, связанные с биографией В.И.Ленина, его революционной деятельностью, и создал яркий образ великого вождя революции, продолжателя учения К.Маркса в новых исторических условиях. В романе убедительно и ярко показаны не только организующая роль В.И.Ленина в подготовке издания "Искры", не только его неустанные заботы о связи редакции с русским рабочим движением, но и работа Владимира Ильича над статьями для "Искры", над проектом Программы партии, над книгой "Что делать?".

Афанасий Лазаревич Коптелов , Виль Владимирович Липатов , Дмитрий Громов , Иван Чебан , Кэти Тайерс , Рустам Карапетьян

Фантастика / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Cтихи, поэзия / Проза
Добро не оставляйте на потом
Добро не оставляйте на потом

Матильда, матриарх семьи Кабрелли, с юности была резкой и уверенной в себе. Но она никогда не рассказывала родным об истории своей матери. На закате жизни она понимает, что время пришло и история незаурядной женщины, какой была ее мать Доменика, не должна уйти в небытие…Доменика росла в прибрежном Виареджо, маленьком провинциальном городке, с детства она выделялась среди сверстников – свободолюбием, умом и желанием вырваться из традиционной канвы, уготованной для женщины. Выучившись на медсестру, она планирует связать свою жизнь с медициной. Но и ее планы, и жизнь всей Европы разрушены подступающей войной. Судьба Доменики окажется связана с Шотландией, с морским капитаном Джоном Мак-Викарсом, но сердце ее по-прежнему принадлежит Италии и любимому Виареджо.Удивительно насыщенный роман, в основе которого лежит реальная история, рассказывающий не только о жизни итальянской семьи, но и о судьбе британских итальянцев, которые во Вторую мировую войну оказались париями, отвергнутыми новой родиной.Семейная сага, исторический роман, пейзажи тосканского побережья и прекрасные герои – новый роман Адрианы Трижиани, автора «Жены башмачника», гарантирует настоящее погружение в удивительную, очень красивую и не самую обычную историю, охватывающую почти весь двадцатый век.

Адриана Трижиани

Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза