Контртеррор

За спиной возникла тишина. Медик замер с бинтом в руках, ошарашенно моргая глазами. Прошло секунд десять, а потом раздался веселый смех Николая, действительно веселый, а не вынужденный.

– Да-а-а, Тимофей Васильевич, ваши шутки иногда тяжело понять. Но раз шутите, то значит, всё хорошо. Да и придворным вам никогда не стать.

– Извините, ваше императорское величество, немного не в себе после всего случившегося, – я попытался подняться и повернуться, но император, подойдя ко мне, положил руку на здоровое плечо, усадил на место.

– Милейший, заканчивайте перевязку, мне необходимо срочно и наедине поговорить с вашим пациентом. Только поэтому я пришел сюда один, – обратился Николай к медику, после чего подошел к стулу, на котором лежали моя бекеша и фуражка.

Помяв пальцами вылезшую из прорехи овчину, взял в руки фуражку и сунул в отверстие в тулье палец. Повернулся ко мне и помотал головой с выражением на лице, которое я не смог понять.

– Судя по всему, костлявая с косой вновь рядом прошла, Тимофей Васильевич, – произнес государь, возвращая фуражку на место.

– Рядом, государь, – ответил я, но дальше продолжить не смог, так как медик перебил меня.

– Я закончил, ваше императорское величество, – произнес он.

– Хорошо, а теперь покиньте помещение, – Николай показал на выход.

– Но, ваше императорское величество, – попытался что-то сказать медик, которого выставляли из его апартаментов.

– Карл Петрович, прогуляйтесь по дворцу минут двадцать. Потом вернетесь к себе. Вам всё понятно?! – в голосе Николая прорезался металл.

Придворный врач склонил голову в вежливом и изысканном поклоне, который я никогда не смогу повторить, и буквально испарился из кабинета.

– Одевайтесь, Тимофей Васильевич, – произнес самодержец и отвернулся к окну, видимо, чтобы не смущать на меня.

Я начал быстро, несмотря на боль в руке, одеваться.

– Я даже и не знал, Тимофей Васильевич, что у вас столько боевых отметин на теле, – произнес император, стоя ко мне спиной.

– Это говорит о том, что враг оказался лучше тебя. Хвастаться нечем, ваше императорское величество.

– Но тот, кто их нанес, мертв?!

– Да, государь, мертвы, – подтвердил я, успев подумать про себя, что теперь кроме шрамов над левой бровью и далее по виску, на левой мышце груди, борозды по ребрам на правом боку, еще на спине под правой ключицей, к двум отметинам на простреленном правом плече прибавится и борозда на левом плече.

– Значит, ты все-таки победил, Тимофей. И давай без чинов, – произнес Николай. – Одни остались. Рассказывай, что сегодня произошло. Евгений Никифорович мне кратко рассказал, когда я раньше запланированного прибыл во дворец. Я их всех оставил в своей приемной, так как хотелось всё услышать из первых уст и без свидетелей. Самодержец повернулся ко мне. Я к этому моменту уже застегивал ремень портупеи.

– Это откуда? – спросил Николай, показывая на ожог сукна мундира напротив сердца.

– Пришлось стрелять из малютки «Tue-Tue», что мне Кораблёв еще на двадцатилетие подарил. Я его сегодня во внутренний карман бекеши положил. Вынужден был стрелять не вынимая. Если бы не этот револьвер, то я бы сейчас с вами не разговаривал, Николай Александрович.

– Рассказывай с самого начала, – повторил император, опускаясь на стул, и показал рукой, чтобы я занял соседний.

Мой рассказ занял минут пять. Николай Второй слушал внимательно, не перебивая.

– Кого подозреваешь? – спросил император, после того как я закончил свой монолог.

– Думаю, за покушением на меня стоит великий князь Владимир Александрович, – твердо ответил я. – Но, чтобы в этом убедиться, необходимо допросить свидетельницу, а также определиться с тем, кто же такой «товарищ Пётр».

– Как они вышли на тебя?

– О том, что вы, Николай Александрович, были посаженым отцом у меня на свадьбе и подарили дом на Невском проспекте, знает весь светский Петербург. Определенная группа лиц знала, что я не сопровождаю вас на этих учениях, но то, что приеду встречать по их окончании – предположить не трудно. Соответственно, где остановлюсь – любому понятно. А для молодожена урвать день-другой для общения с женой так же предсказуемо, – я грустно усмехнулся. – Выставили наблюдателя около дома. Тем более, напротив него Гостиный двор, а ударная группа ждет, как говорят уголовники, на подхвате. Думаю, такую картину и выяснят Буров и Горелов.

– Что предлагаешь делать?

– Надо собрать как можно больше информации по покушению на меня. Появились новые игроки и их связи. Дня два-три надо на это, а потом будем думать.

Ты так спокоен, Тимофей, будто не в тебя стреляли и ты чудом остался жив! – Николай нервно передернул плечами. – А если бы они напали на тебя вчера, когда вы с Марией Аркадьевной возвращались с прогулки домой? Если бы она пострадала или ее убили?!

Представив себе такой вариант, я невольно оскалился. Видимо, мое выражение лица стало таким, что Николай невольно отпрянул от меня, откинувшись на спинку стула.