Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

– Моя дочь должна была родиться 18 января, но возникли осложнения. В конце концов, 30 января мне сделали кесарево сечение.

Появление на свет дочери доставило Супарти массу страданий.

– Пришлось побывать в четырех больницах, и в большинстве из них не оказалось врача, потому что это был конец года, – сказала она. – Наконец, я нашла больницу с врачом. Меня сразу отправили на операцию.

Сто лет назад такая ситуация могла закончиться для Супарти гораздо более плачевно.

– Слава Богу, – сказала она, – дочка родилась здоровой, ей ничто не угрожало. Через сорок дней я вышла на работу.

Супарти, как и прежде, трудится на шоколадной фабрике. Ей подняли зарплату, но и обязанностей добавилось. Сейчас она работает на заводском системном компьютере, поднявшись по карьерной лестнице по всем ступеням: от упаковки, маркировки и разлива шоколада еще в 2015 году.

– Я хочу, чтобы у меня было четверо детей. Два мальчика и две девочки, – сказала она. – Слава богу, мои родители здоровы, все братья и сестры в порядке, и я счастлива. Я благодарна за то, что у меня есть муж, такой добрый и терпеливый.

Супарти прислала мне через Facebook две фотографии. На одной – она с мужем, на другой – ее дочь в ярко-розовом хиджабе. Ее крошечное личико озаряет широкая улыбка.

СМИ, редакторам и журналистам следовало бы подумать о том, согласуются ли их постоянные сенсационные заявления в сфере экологических проблем с профессиональным стремлением к справедливости и точности, а также с их личным желанием являться в этом мире позитивной силой. Хотя я скептически отношусь к идее о том, что активисты-невидимки, работающие в качестве журналистов, изменят манеру подачи своих репортажей, я надеюсь, что конкуренция со стороны традиционных СМИ, ставшая возможной благодаря социальным сетям, привнесет в экологическую журналистику новую конкурентоспособность и повысит ее стандарты.

Совершенствование экологической журналистики требует понимания некоторых фундаментальных принципов. Плотность мощности определяет воздействие на окружающую среду. Таким образом, уголь хорош, когда он заменяет древесину, и плох, когда заменяет природный газ или ядерную энергию. Природный газ хорош, когда приходит на замену углю, и плох, когда заменяет уран. Только ядерная энергия способна обеспечить энергией нашу высокоэнергетическую человеческую цивилизацию, уменьшая при этом экологический след человечества. Интенсивное сельское хозяйство, в том числе выращивание рыбы, создает перспективу сократить воздействие человечества на окружающую среду в той области, в которой это воздействие сильнее всего.

Нам следует исправить собственное неправильное понимание ядерной энергетики. Она была создана из благих намерений, а не из злых, и не в результате какой-то бессмысленной научной случайности. Ядерное оружие создали для того, для предотвратить войну и положить конец войнам, и это все, для чего оно использовалось и для чего оно когда-либо пригодится. США и другим развитым странам следует возобновить обязательства, взятые ими в 1950-х годах в рамках программы «Атомы во имя мира», в форме «Зеленой сделки» по причинам, включающим в себя изменение климата, но и выходящим за его рамки.

Для этого потребуется признать, что ядерное оружие, как и ядерная энергия, никуда не денутся. Мы не можем избавиться от них, даже если бы захотели, по причинам, которые эксперты понимали еще с 1945 года. Попытки это сделать приводили к десятилетиям напряженности и конфликтов, кульминацией которых стало никому не нужное и катастрофическое вторжение США и Великобритании в Ирак в 2003 году.

Ядерное оружие существует и напоминает нам о том, что оно может привести, если не к концу света, то по меньшей мере к разрушению городов и даже цивилизаций. И если мы разумные человеческие существа, то такое оружие должно вызывать в нас некоторое беспокойство. Пусть это будет экзистенциальная тревога. Давайте найдем лучший способ справиться с этими тревогами и направим их в нужное русло. Противостояние им, как объектам смерти и даже как символам апокалипсиса, может нам помочь. Когда мы с Ричардом Роудсом обсуждали протесты «Восстания против вымирания» в Лондоне, это был не первый раз, когда мы говорили о смерти. Несколькими месяцами ранее, за обедом, я сказал ему, что, по моему мнению, существование на Земле ядерного оружия должно напоминать нам о том, какое это счастье – быть живыми.

– Ты имеешь в виду что-то вроде memento mori, – заметил Ричард.

– Да! – воскликнул я, после того как он напомнил мне, что memento mori переводится с латыни как «помни о смерти». Эта фраза напоминает людям об их смертности и, таким образом, помогает испытать чувство благодарности к жизни.

Классическим memento mori является череп, подобный тем, которые можно увидеть на натюрмортах европейских художников Средневековья. Похоже, после Черной смерти они стали более популярными[1228].