Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

Когда я по телефону пожаловался Ланнон на инцидент в метро, она ответила, что благодаря «Восстанию против вымирания» проблема изменения климата широко освещалась в новостях в преддверии выборов в Великобритании. То же самое оправдание протеста она озвучила в эфире британского телевидения. Один из ведущих «Этим утром» спросил Ланнон, было ли решение ее группы отменить дальнейшие протесты «своего рода признанием того, что вы в тот раз ошиблись?»[1216]

– Не думаю, что мы прямо-таки ошиблись, – ответила Ланнон, – ведь сегодня я сижу в этой студии, и за последние десять дней нас трижды вызывали на передачу «Этим утром», то есть нам, чтобы попасть в вашу программу, пришлось вот так отвратительно поступить…

– Так вот зачем вы это сделали? – спросил один из ведущих.

– Тот человек приклеил себя клеем к электропоезду, – спросил другой ведущий, теперь уже явно рассерженный, – чтобы вы попали на передачу «Этим утром»?

– Нет, не для того, чтобы мы попали на передачу «Этим утром», – сдаваясь, ответила Ланнон. – Но если мы не будем предпринимать крайне разрушительных действий, люди не захотят с нами разговаривать.

В программе BBC Newsnight, когда ведущая Эмма Барнетт завершала программу, Ланнон практически крикнула:

– Нет! Мы ждали! Мы 30 лет ждали, когда заработает капитализм, а он не сработал! И, Эмма, – добавила Ланнон, – когда ты вернешься домой, ты посмотришь на своих детей и подумаешь: «Шансы того, что их мир останется таким, какой он есть сегодня, равны 50×50».

Затем Ланнон повернулась к другой камере и сказала: «Люди, которые смотрят на нас из дома: к вам это тоже относится»[1217].

Тунберг проявила аналогичный гнев в своем выступлении в ООН в сентябре 2019 года.

– Это все неправильно, – сказала она. – Я не должна быть здесь. Я должна вернуться в школу по ту сторону океана. И все же вы приходите к нам, молодым людям, за надеждой, – добавила она, переходя на крик. – Да как вы смеете[1218]?!

Покойный британский философ Роджер Скрутон глубоко задумался о политике гнева. С одной стороны, он считал гнев ценным и необходимым. «Обида для тела политики – то же, что боль для обычного тела, – писал он. – Ощущать это плохо, но хорошо быть способным это ощущать, так как без способности чувствовать нам не выжить»[1219].

Проблема, утверждал Скрутон, заключается в том, что «негодование, обида, гнев теряют свою цель и становятся направленными на общество в целом». В этот момент негодование становится «экзистенциальной позицией», принятой не для того, чтобы «вести переговоры в рамках существующих структур, но чтобы получить полную власть, упразднить сами структуры ‹…› На мой взгляд, такая позиция является основой для серьезного социального расстройства». То, что описывает Скрутон, можно назвать другим словом – нигилизм[1220].

Молодые люди, которые впервые узнают об экологических проблемах, выслушав Ланнон и Тунберг, по понятным причинам могут поверить, что изменение климата является результатом преднамеренных и злонамеренных действий. На самом деле все наоборот. Выбросы – это побочный продукт потребления энергии, которая была необходима людям, чтобы вытянуть себя, свои семьи и свое общество из нищеты и обрести человеческое достоинство. Принимая во внимание то, чему учили верить климатических активистов, становится понятно, почему многие из них так рассердятся. Однако подобный гнев может усугубить одиночество.

– Когда вы изучаете климат, вам, возможно, придется отделить себя от своих друзей и семьи, – говорит Ланнон в эфире Sky News. – Как же трудно отделить себя от своих друзей и родственников, которые спешат на очередной рейс на самолет и каждое воскресенье едят жаркое на обед[1221].

Проблема в том, что люди, как правило, чувствуют осуждение экоактивистов, которые выступают против экономического роста, употребления мяса, авиаперелетов и вождения автомобиля.

– Зачем людям тебя слушать, – говорит Ланнон, – если ты какой-то странный, своего рода пуританин новой эры[1222]?

Таким образом, хотя некоторые климатические лидеры и активисты извлекают из экологической паники психологическую выгоду, имеющиеся данные свидетельствуют о том, что гораздо большее количество людей от нее страдает, в том числе и сами паникеры.

Лорен Джеффри, 17-летняя девушка из Великобритании, заметила повышенное беспокойство среди своих сверстников после протестов «Восстания против вымирания».

– В октябре я услышала, как люди моего возраста говорят вещи, которые кажутся мне довольно тревожными, – признается Джеффри. – «Слишком поздно что-либо предпринимать». «Будущего больше нет». «Мы обречены». «Придется сдаться»[1223].