Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

И если до недавнего времени экологизм предлагал перспективы утопии в виде возвращения к аграрным обществам с низким энергопотреблением и возобновляемыми источниками энергии, поразительно, до какой степени апокалиптические лидеры-защитники окружающей среды приняли эту картину за климатический Армагеддон. Зеленый утопизм по-прежнему существует. Апокалиптические защитники окружающей среды в Европе и США выступают за «Новый зеленый курс» не только для сокращения выбросов углекислого газа, но и для создания хороших рабочих мест с высокой оплатой труда, снижения экономического неравенства и улучшения общественной жизни.

Но негатив восторжествовал над позитивом. Вместо любви, прощения, доброты и Царствия небесного сегодняшний апокалиптический экологизм предлагает людям страх, гнев и призрачные перспективы избежать гибели.

Я случайно оказался в Лондоне и стал свидетелем насильственного перекрытия центра города участниками «Восстания против вымирания», которое произошло примерно за неделю до протестов в метро. Я остановился в отеле в нескольких кварталах от Трафальгарской площади, где сотни активистов разбили лагерь на две недели. Активисты «Восстания против вымирания», в основном белые, образованные представители высшего среднего класса, были поразительно похожи по социально-экономическому статусу и идеологии на активистов «Земля прежде всего!» (Earth First!), с которыми я познакомился, работая над спасением последнего незащищенного древнего секвойного леса в северной Калифорнии в конце 1990-х.

Но активисты «Восстания против вымирания» были гораздо более одержимы смертью, чем активисты Earth First!. На Лондонской неделе моды представители «Восстания против вымирания» несли гробы; на них были огромные транспаранты со словом «СМЕРТЬ»; там были женщины в черных траурных вуалях и молчаливые люди в кроваво-красных платьях, которые выкрасили лица в призрачно-белый цвет, за исключением красных губ. Чрезмерное внимание «Восстания против вымирания» к смерти беспокоило меня, и, вернувшись в Соединенные Штаты, я связался со своим другом Ричардом Роудсом, автором книги «Создание атомной бомбы». Мы с ним говорили о смерти ранее в том же году, и поэтому мне было любопытно услышать его реакцию на повсеместное распространение символики смерти в протестах «Восстания против вымирания».

– Ты знаешь книгу Беккера «Отрицание смерти»? – спросил Роудс. – Он получил Пулитцеровскую премию.

Я ответил утвердительно. По мнению антрополога Эрнеста Беккера, всем людям, а не только верующим, хочется верить, осознанно или бессознательно, что мы, так или иначе, бессмертны, что какая-то часть нас никогда не умрет. По мнению Беккера, уникальность людей состоит в том, что мы с самого раннего возраста понимаем, что умрем. Наша смерть справедливо пугает нас; все мы рождаемся с сильными инстинктами выживания. Но так как слишком большой страх смерти проникает в образ жизни, здоровые люди подавляют страхи, вытесняя их в бессознательное[1204].

Чтобы психологически защититься от этого низменного страха, мы создаем то, что Беккер называет «проектом бессмертия». Это наш способ почувствовать, что какая-то часть нас останется жить после смерти. Многие люди чувствуют себя бессмертными, обзаведясь детьми и внуками. Другие получают аналогичные ощущения, создавая искусство, бизнес, литературу или сообщества, которые продолжат существовать после их ухода. Мы подсознательно считаем себя героями своих проектов бессмертия. «Неважно, является ли культурный герой магическим, религиозным и примитивным или светским, научным и цивилизованным, – писал Беккер. – Это по-прежнему мифическая героическая система, в которой люди служат, чтобы заработать ощущение первостепенной ценности космической уникальности, абсолютной полезности для творчества, непоколебимого смысла»[1205].

Таковы, по-видимому, преимущества активной борьбы за климат.

– «Восстание против вымирания», – сказала мне Сара Ланнон, – предложило людям способ проявить храбрость.

Активистка Зион Лайтс из «Восстания против вымирания» указала на исследования, показывающие, что «дети, которые участвуют в борьбе с изменением климата, обладают лучшим психическим здоровьем, чем дети, которые знают об изменении климата, но ничего с этим не делают». Точно так же климатическая активность Тунберг позволила ей избежать депрессии. «Это как день и ночь, – сказал ее отец. – Невероятная трансформация»[1206]. В идеализме, которым пропитаны экологизм и вегетарианство, столь популярные среди подростков и молодежи, нам есть чем восхищаться. Они олицетворяют «желание дать будущее всей планете, включая животный мир», заключают итальянские психологи, изучавшие идеи вегетарианства[1207].