Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

Основная проблема, по словам Маккиббена, была духовной. В результате капиталистической индустриализации человечество утратило связь с природой. «Мы больше не в состоянии представить, что являемся частью чего-то большего, чем мы сами, – пишет он в «Конце природы». – Вот к чему все это сводится»[1188].

В начале XX века американский ученый Уильям Джеймс определил религию, как веру в «невидимый порядок и в то, что наше высшее благо в том, чтобы приспосабливаться к нему»[1189]. Теолог Пауль Тиллих дал более широкое определение религии, дополнив ее системами убеждений и моральными устоями. Для экологов невидимым порядком, к которому мы должны приспосабливаться, является природа. На протяжении всей книги мы видели экологическую поддержку различных моделей поведения, технологий и политики, мотивированных не тем, что говорит нам наука, а интуитивными взглядами на природу. Эти интуитивные взгляды основаны на ошибочности апелляции к природе.

Ошибочность апелляции к природе заключается в том, что натуральные вещи, такие как черепаховый панцирь, слоновая кость, дикая рыба, органические удобрения, древесное топливо и солнечные фермы, лучше для людей и окружающей среды, чем «искусственные», например, пластмассы из ископаемого топлива, искусственно выращиваемая рыба, химические удобрения и атомные электростанции. Это убеждение ошибочно по двум причинам. Во-первых, искусственные вещи так же естественны, как и природные. Просто они возникли относительно недавно. Во-вторых, старые, «естественные», вещи как раз-таки «плохи», а не хороши, если под «хорошо» мы понимаем защиту морских черепах, слонов и дикой рыбы.

Эта предыстория и в значительной степени неосознанное представление о природе, по моему опыту, очень сильны. Я видел, как многие защитники окружающей среды отвергали доказательства, демонстрирующие, что, например, возобновляемые источники энергии и органическое земледелие оказывает на ландшафты более сильное влияние. Как будто «природные» вещи обязаны, по определению, быть более полезными для окружающей среды. Иррациональные представления о природе неоднократно проникают в науки об окружающей среде. В 1940-х годах ученые попытались создать науку о природе, экологию. В ее основу легла кибернетика, наука о саморегулирующихся системах, которая с успехом применялась во время Второй мировой войны для управления противоракетной обороной. Кибернетика также применима к таким системам, как термостаты: они включают печь, когда становится слишком холодно, и выключают ее, когда становится слишком жарко.

Предполагалось, что природа, если оставить ее в покое, достигнет своего рода гармонии или равновесия. Подобно термостату, включающемуся на холоде, природа изящно, постепенно и самостоятельно регулирует виды и окружающую среду, если чувствует, что нарушены пропорции. Эта взаимосвязанная система работает как единое целое, если только в ее работу не вмешиваются люди. Но «природа» не действует как саморегулирующаяся система. В действительности различные природные условия постоянно меняются. Виды приходят и уходят. Не существует никакого целого или «системы», которую можно разрушить. Просто со временем сочетание растений, животных и других организмов на планете меняется. Возможно, мы бы предпочли одну из версий этой системы, например, тропические леса Амазонки, но в этой системе нет ничего, что говорило бы нам о том, что она лучше или хуже любой другой комбинации, например, пустыни или фермы[1190]. То же самое верно и в отношении того, что мы называем «климатом». Климат – это то же, что и погода, в течение определенного периода времени, скажем, 30 лет, либо в конкретном месте, либо на всей планете.

Многое из того, что мы видим в системах климата и Земли – это «циферблаты, шкалы», такие как рост температуры и повышение уровня моря, а не «переключатели», как внезапное таяние ледников или бесконтрольное выгорание лесов. Ученые-апокалиптики и активисты перечисляют различные изменения, например, таяние ледяного покрова, изменение циркуляции океана и вырубку лесов, и предполагают, что из этих слагаемых получится апокалиптическая сумма – бо́льшая, чем ее части. Но на фоне такой сложности и неопределенности они не могут предложить четкого механизма, как именно будет разворачиваться сценарий.