Конца света не будет. Почему экологический алармизм причиняет нам вред

– Мой любимый певец – Моррисси, – призналась мне Айпе. – В прошлом году я ходила на его шоу и боялась, что [исламские] экстремисты будут угрожать взорвать его и шоу отменят. Так произошло с Леди Гагой, которой пришлось отменить свой концерт.

– Почему они этого не сделали? – спросил я.

– Может, они не догадались, что Моррисси гей? – предположила она.

Я спросил Айпе, одобряет ли она гомосексуализм.

– Думаю ли я, что это грех? Да. Всегда можно определить, что кто-то гей, потому что они носят суперобтягивающую одежду. Но я спокойно отношусь к тому, что люди геи. На меня это никак не влияет[412].

5. Сила богатства

В XVIII веке Британия первой ввела фабричную систему, которая объединила людей, машины и энергию, сделав производство одежды, обуви и потребительских товаров намного быстрее и дешевле, чем предшествовавшая система надомных, кустарных ремесел. Во вступительной главе своей книги 1776 года «Богатство народов» Адам Смит объясняет, что отдельный рабочий в 50 раз более продуктивен, когда сосредоточен на одном этапе изготовления булавки, чем если бы он делал всю булавку сам[413].

Фабрики требовали, чтобы люди использовали энергию для питания машин. Владельцы возводили заводы рядом с реками, чтобы использовать водяные колеса. Со временем они стали применять пар от угля на электростанциях, а затем перешли на электроэнергию[414].

Сегодня экономисты указывают на три причины, почему именно производство, а не другие сектора экономики, позволяет бедным странам превратиться в богатые. Во-первых, бедные страны могут стать такими же эффективными в создании вещей, как и богатые, и даже превзойти их. Бедным государствам относительно легко украсть у богатых секреты производства. Американцы украли заводское «ноу-хау» из Великобритании в XVIII и XIX веках, так же, как Китай в последние годы крал интеллектуальную собственность у США и других наций[415]. Во-вторых, товары, изготовленные на фабриках, легко продавать в другие страны. Это позволяет развивающимся странам производить товары, которые они пока не могут позволить себе купить, и покупать то, что они сами пока не могут изготовить. Даже когда остальная часть экономики не работает из-за высокого уровня коррупции в правительстве или других факторов, история показывает, что фабрики могут продолжать работать и стимулировать экономический рост.

Наконец, фабрики трудоемки, что позволяет им поглощать большое количество неквалифицированных мелких фермеров. Бывшим фермерам, таким как Супарти, не нужно изучать новый язык или приобретать специальные навыки, чтобы работать на фабриках. «Сравнительно легко превратить фермера, выращивающего рис, в работника швейной фабрики», – отмечает экономист Гарвардского университета Дэни Родрик[416].

За последние 200 лет бедные страны обнаружили, что для того, чтобы развиваться, им не нужно обрубать коррупцию или обучать всех подряд. До тех пор, пока фабрикам было позволено свободно работать, а политики не воровали слишком много у их владельцев, производство могло стимулировать экономическое развитие. И со временем, по мере того как страны становились богаче, многие из них, включая США, становились менее коррумпированными. «Даже если у вас очень плохие начальные условия, вы предпринимаете несколько правильных шагов, чтобы стимулировать внутреннее производство узкого спектра трудоемких производств – и вуаля! – у вас уже есть двигатель роста», – говорит Родрик[417].

Так было в случае с Индонезией. В 1960-е годы она была такой же бедной, как сегодня многие страны Африки к югу от Сахары. Гражданская война и массовые убийства с 1965 по 1966 год, по последним оценкам, привели к гибели более миллиона человек, а может, и больше[418]. Правительство было и остается коррумпированным[419]. Напомним, что Айпе избили после того, как она обнаружила индонезийских солдат, участвовавших в махинациях с недвижимостью. И все же несмотря на то, что Индонезия была неблагополучной и коррумпированной страной, а во многих отношениях остается таковой до сих пор, она сумела привлечь достаточное количество производства для стимуляции развития; годовой доход на душу населения вырос в период с 1967 по 2017 год с 54 до 3800 долларов США[420]. Для Супарти это означало, что ее заработная плата увеличилась более чем втрое с тех пор, как она устроилась на свою первую работу в городе. Работая на фабрике, она к 25 годам смогла купить телевизор с плоским экраном, скутер и даже жилье.