Концентрация и медитация

Это означает не то, что мистик может избежать сражения различных «Я», а то, что его метод преодоления проблем отличен в своей основе. Для него ощущение целого играет выдающуюся роль, и более тонкий уровень его ума озабочен исключительно отречением от всего, что стоит между ним и Всем, частью которого он никогда не перестанет себя ощущать. Используемая им символика может быть разной, это может быть символ огня — пламя, стремящееся к поглощению Солнцем, или капля воды, которая катится в Сияющее море, или любви — любящий, который тоскует по Возлюбленному, но ощущение во всех случаях то же самое и оно неописуемо. Величайшей английской поэмой на эту тему является «Небесная гончая» Фрэнсиса Томпсона, на том же самом всепроникающем Присутствии Возлюбленного настаивает Теннисон в своем стихотворении «Высший Пантеизм».

«Он ближе, чем движение, ближе, чем руки и ноги».

Однако в этом взаимоотношении нет ничего личного, так как «Возлюбленный», — будь то Кришна, Христос или Будда, есть тот же самый безличный «внутренний бог», чья природа есть природа Сущности Ума, которая выше всех различий. Это постоянное ощущение единства, целостности со всей жизнью приводит некоторых к бурной нетерпеливости, доходящей иногда до нетерпимости ко всем формам и организациям окружающей жизни и даже к формированию идей. Однако жизнь и формы — лишь иная пара противоположностей, и жизнь не может проявиться без своей формы. Здесь заложена ловушка для опрометчивых людей, хорошо охарактеризованная в китайском высказывании: «Для того, кто ничего не знает о Буддизме, горы есть горы и деревья есть деревья. Для того, кто немного узнал Буддизм, горы больше не являются горами и деревья больше не являются деревьями. Но, когда он становится просветленным, горы снова есть горы и деревья снова есть деревья». Все мы знакомы с первой стадией, ибо это наш обыденный опыт, однако наступает время, когда все вещи становятся видны в новом освещении. Ослепленные мимолетными проблесками чего-то, что они принимают за Реальность, некоторые ученики самоуверенно разглагольствуют о знании единства «Я», об убийстве желаний, о своем погружении в Свет. На самом деле они достигли мимолетного опыта сатори, кратковременного излучения света Буддхи в низшее «Я», а этот опыт, при условии, что он подлинный, незабываем. Однако существует более высокая стадия, на которой горы снова видны как горы и деревья как деревья, и духовный опыт познается таким, каков он есть. Тем не менее, разница в том, что отныне ученики знают (хотя, несомненно, в разных формах), что эти деревья и горы и все другие проявленные вещи суть разнообразные аспекты и выражения единой жизни, и смотрят на них соответственно. Хороший пример — сравнение религий. Многие ученики начинают с того, что считают свою религию самой лучшей, что и может быть истинно для них. Позже они изучают Мудрость, частичным выражением которой являются все религии и несколько поспешно заявляют, что все религии суть одна единая религия и что между ними нет никакой разницы. Однако приходит время, когда они начинают видеть, что на трезвый взгляд между религиями имеются огромные различия, и понимают, что широко различающиеся религиозные доктрины суть разнообразные искаженные аспекты единой неизменной истины, — так они снова замечают, что горы есть горы и деревья есть деревья.

Полнота и пустота