Концепции власти в средневековой Руси XIV-XVI вв.

Однако, помимо принципа «старины» и преемственности власти в ситуации с покорением Новгорода, огромное внимание было уделено религиозной составляющей. Поход Ивана III на Новгород в трудах московских книжников и летописцев был представлен как поход против католицизма для защиты православия. Отметим, что тема защиты исконного православия на Руси пользовалась особой актуальностью в связи с неприятием Василием II Флорентийской унии и последовавшим за этим падением Константинополя. Попытка части новгородской знати перейти под власть польского короля была воспринята лояльными Москве силами как измена православию, что дало повод великому князю выступить в качестве верховного блюстителя чистоты веры. При этом между принадлежностью Новгорода к владениям русских князей и приверженностью православию фактически ставился знак равенства, о чем, согласно повести, Иван III сообщал новгородцам: «А за королем никоторым, ни за великим князем литовъским, не бывали есте, какъ и земля ваша стала, а нынеча от християньства отступаете к латинству чрес крестное целование»[443]. Именно желание новгородцев поставить католического архиепископа, а также переход Новгорода под власть польского короля, было использовано Иваном III как предлог для похода: «Отчина моя, Велики Новъгород, отступають от мене за короля, и архиепископа ставити им у его митрополита Григория, латинина суща. И яз, князь великий, дополна иду на них ратью…»[444].

После успешного похода наследственные права Ивана III на владение Новгородом были окончательно закреплены в договоре 1471 г., где Новгород вновь был назван наследственным владением московского князя: «А за Короля и за Великого князя Литовского, хто Король или Великий князь на Литве ни буди, отъ васъ отъ Великихъ Князей намъ вашей отчине Великому Новугороду мужем вольным не отдашися… (выделено мной. – В.Т.)»[445]. Отметим, что в предшествующих договорах Великого Новгорода с владимирскими князьями формулировки, называющей Новгород «отчиной», не содержится[446].

Однако Новгородская земля, так же как Псков и Рязанская земля, в XV в. сохраняли пусть и формальную, но независимость. Несколько иначе обстояло дело с бывшими частями Древнерусского государства, попавшими в период раздробленности XIII–XIV вв. под власть литовских князей. Борьба за киевское наследие, о которой говорилось ранее, была не только борьбой за старейшинство среди независимых русских княжеств, она означала борьбу за единство всех территорий бывшего Древнерусского государства, включая такие города, как Смоленск, Полоцк, Чернигов и Киев[447]. В летописях XV в. нашла отражение тенденция, при которой Великое княжество Литовское отождествлялось с «Литвой», его войска – с «литовской ратью», а города и волости, входившие в состав этого государства, именовались «литовскими»[448]. Однако, как уже отмечалось выше, на землях Северо-Восточной и Северо-Западной Руси в XIV–XV вв. продолжали бытовать представления о «Руси», «Русской земле» как о всей территории, заселенной восточными славянами, что нашло свое отражение в притязаниях московского княжеского дома на власть над всей «Русской землей», в т. ч. над территориями под властью Литвы. Подтверждением территориальных претензий Московского государства и доказательством исконных прав Москвы на все русские земли служило «Родословие литовских князей», следующее за первой редакцией «Сказания о князьях Владимирских», в которой происхождение литовских князей велось от «конюшеца» Гигеменика, бывшего в услужении у московского князя Юрия Даниловича, который послал его «на Волоскую землю и на Киевьскую и обь сю страну Меньска наполняти плененыа грады и веси, у воставших имати дани царьскиа»[449].

При этом в «Родословии» отмечается, что начало правления литовской династии произошло без согласия русских князей, ослабленных междоусобной борьбой: «назвася от них князь великий Гедиман литовъский Первый великих государей руських князей не съгласием и междуусобными браньми»[450]. Таким образом, если «Сказание о князьях Владимирских» было призвано доказать древность правящего рода русских князей, то «Родословие литовских князей», также созданное в начале XVI в. московскими книжниками, было призвано поставить литовских князей в подчинение московским, лишив их тем самым права на власть над землями бывшей Киевской Руси. Этим же целям служило принятие Иваном III титула «государь всея Руси», который долгое время отказывалось признавать Польско-литовское государство. Основным аргументом, подтверждающим притязания московских князей, являлась как раз та самая «отчинная концепция», согласно которой все русские земли, в том числе и киевские, перешли к московским князьям по наследству от предков и по праву принадлежат только им[451].