Концептуальное позиционирование в русле регионоведения. Опыт латиноамериканистики и не только

Сентенция Мефистофеля продиктована явным пристрастием – не ради истины, а ради соблазнения малооплачиваемого научного работника Фауста. В нашем же случае истина ассоциируется с тем, что у советско-российского обществознания серьезный концептуальный задел получен на ниве регионоведения. Причем, такой задел, который так или иначе подкрепляет теоретический багаж отечественной глобалистики, а, с другой стороны, помогает выстроить методологическую платформу страноведческой работы. Слухи о кончине теории, распространяемые Мефистофелем, сильно преувеличены. Та также зеленеет и зеленеет двояко. Во-первых, давая свежую поросль, а, во-вторых, разворачиваясь в последние (допандемийные) годы в сторону «зеленой» повестки, к приоритетам устойчивого развития7. Теперь, когда геополитическая конфронтация переросла в военно-политический конфликт, начав тем самым переформатирование миропорядка, теоретикам приходится рефлексировать в новом ракурсе.

О наработках наших регионоведческих школ нужно, конечно, говорить обстоятельно. Заслуги у них немалые, но не хотелось бы злоупотреблять пространными отступлениями в «историю вопроса». Придется довольствоваться напоминанием о ряде ключевых результатов в каждом конкретном случае, зарезервировав жанр «кейс стади» за латиноамериканистикой. В то же время в предварительном порядке следует напомнить о триаде, которая сложилась в распределении функций и компетенций при изучении реалий мирового сообщества у нас и за рубежом. Речь идет о специализации на проблематике глобального порядка, на региональной и страноведческой тематике. В одних случаях такое распределение сложилось де-факто, в других оно институционализировалось, как это произошло в рамках академической науки советского времени, распределившись на два «этажа» – применительно к вопросам общемирового достоинства, с одной стороны, и регионального плюс страноведческого, с другой. Причем логически очевидно и подтверждено практически, что глобалистика, регионоведение и страноведение не могут плодотворно развиваться без органической взаимосвязи, без плодотворного взаимообмена, в том числе при формировании концептуально-теоретических основ обществоведческого познания зарубежного мира.

Раздельная трактовка регионоведения и страноведческого жанра не всегда позволяет проводить четкие границы. Но, видимо, это и не обязательно, учитывая, что страноведение позволяет вычленить регионально типические черты. Свидетельство тому – специализированный номер журнала «Контуры глобальных трансформаций». Широкий тематический обзор страноведческого номера невольно пересекается с региональными обобщениями8.

Обратившись к регионоведческим школам, начнем с американистики, что оправдано хотя бы алфавитной последовательностью. На этапе биполярного миропорядка американисты сыграли авангардную роль в разработке подходов к обеспечению стратегической стабильности. Возвращаясь к прежнему словарю, можно говорить о базовых условиях сосуществования двух противоположных социально-экономических систем. На этом пути фундаментально проработаны императивы и шансы разрядки международной напряженности. С исчерпанием биполярности исследовательский интерес переключился на детерминанты однополюсного миропорядка. Далее, на этапе, окрашенном пошатнувшейся гегемонией североамериканского центра, получили признание разработки, которые трактуют не только конъюнктуру его отступления, но также способность переходить в контрнаступление.

Холодная война, ее уроки дали обильную пищу для выводов относительно «равновесия страха и угроз», о механизмах дезактивации противоборства, о безальтернативности разрядки в отношениях ведущих мировых держав, которая задает тон в использовании механизмов глобального регулирования. То есть для всего, что в обстановке дезактивации минного поля конфронтации (по большому счету безальтернативной) должно по идее обрести повышенную востребованность9.

Наконец, в последнее время на ниве приращения общезначимого теоретического знания возросла ценность разработок по содержательному наполнению категории лидерства в мировой иерархии, по проблематике, связанной с его эрозией либо с его закреплением. Сегодня американисты ставят вопрос о феномене разделенного лидерства, а также о шансах наступления новой биполярности.

2015.