Концерт в декабре

Отдельный номер – для тебя, сдвоенный – с двумя спальнями и общим коридором – для Воробьевых. Вслух ничего не было сказано, но внутри рос ядовитый гриб из противоречий и жгучей боли.

Ну почему?..

И Сашка весь день ходил задумчивый, почти не смотрел на тебя, не общался ни с кем, только время от времени кидал странные взгляды на своего брата.

Казалось, ему не терпелось остаться с ним наедине.

А может, и не казалось.

Что их связывает? Только ли общее дело и близкие, кровные связи?

Рома потирал крестовую печать у себя на запястье и улыбался своей мимолетной улыбкой. А после концерта, пробормотав что-то про усталость, он отправился сразу в гостиницу. Без младшего Воробьева веселье – не веселье, и потихоньку вся группа двинула следом. Нет, не все…

Тебе пришлось остаться с Кристиной, разрешая вопросы, связанные с оплатой и процентами. По заключенному контракту группа выполнила все условия, но организаторы стали придираться к мелочам и требовать пересмотра. Прямо сейчас, после выступления, без свидетелей и адвокатов, как будто специально дождались, пока Сашка с Ромкой уедут… Надеялись, что с девушками справятся легко, припугнут, если надо. Пришлось поспорить, покричать…

Кристина держала трубку в вытянутой руке и шипела, что наберет номер Сашки, и тот примчится сюда и без суда и следствия линчует нечестных организаторов. А тебе, если честно, было все равно: мысли неотрывно вертелись вокруг братьев. Где они? Почему уехали? Почему Саша, как обычно, не дождался тебя?

Расстроенная, взвинченная, ты особо не церемонилась, говорила холодным, угрожающим тоном, и организаторы поддались, но это была только твоя заслуга.

Кристина не оценила – даже слова не сказала: уехала, когда проблемы разрешились. А ты снова осталась одна. В кармане – мятая бумажка с названием гостиницы, в кошельке – сто рублей.

Усмехнулась.

Телефон вдруг показался таким тяжелым. Он весил целую тонну, оттягивал руку, в которой ты держала его.

Сама не заметила, как пальцы разжались, и белый аппарат упал в лужу. Экран мигнул и погас, и ты долго стояла, наблюдая, как по воде расходились ровные круги.

Подняла глаза к небу: на горизонте снова собирались тучи, обещая дождь.

Но ты знала, что он так и не наступит.

И ночь не принесет облегчения.

Где же ты? Где?

Побрела по каменистой дороге – вроде бы, гостиница недалеко, всего в двух кварталах, но ночь изменила облик города до неузнаваемости. Пустынные улицы, пар изо рта, ботинки на тонкой подошве. Ты улыбалась непослушными губами… Казалось, что все эмоции застыли внутри тебя, превратились в лед. Онемение покрывало коркой сердце, пробиралось по сосудам, сковывая и подчиняя себе все тело. Уже и дышалось с трудом.

Не так уж и важно, по сути: он… или его брат…

Администратор в гостинице не узнал тебя, лопотал что-то на своем языке, пока ты не показала паспорт. А потом он долго расшаркивался и просил прощения, но тебе было все равно.

Поднималась на этаж, чувствуя, что каждый шаг дается с неимоверным трудом. Отдыхала на площадке, сидя на толстом ковре, пока мимо тебя проходил обслуживающий персонал. А потом поднималась и шла дальше.

Глупо… Ведь можно было воспользоваться лифтом…

Можно было взять такси – оставить залог, в конце концов…

Можно было сразу уехать вместе с Воробьевыми, а не ждать Сашкиных слов: «Ну же, поехали!»

Твой номер показался таким неуютным – там не было вещей, каких-то маленьких штрихов, делающих эту комнату действительно живой, обитаемой. А за стенкой – номер Воробьевых. И ты была уверенна, что он куда теплее.

Захотелось – безумно захотелось сейчас быть там – пусть рядом с равнодушным Ромкой или прячущим свой взгляд Сашей…

Лишь бы не быть одной… Почувствовать себя любимой, желанной…

Где те эмоции, что наполняли тебя каких-то пару месяцев назад?

Дверь не заперта.

Подтолкнула створку, и тяжелая панель отошла в сторону. Как уютно… Плотный ковер под ногами, приглушенный свет. В воздухе разливался приятный запах мужских духов.

И странно – не было слышно ничего: ни бормотания телевизора, ни голосов.

Ты шла вперед словно в каком-то сне, ночном кошмаре, и вряд ли воспринимала реальность.

Иначе как можно объяснить открытую дверь в номер?.. И разбросанную по полу одежду?

И переплетенные мужские тела, сжимающие друг друга в страстных объятиях?

Ты стояла на пороге, и широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как осторожно, медленно двигался Саша – мышцы на его руках напрягались, по телу проходила дрожь, когда он замирал, пытаясь сдержаться. Он запрокидывал голову, что-то шептал, постанывая, и полные губы улыбались – такой улыбки ты никогда не видела на его лице: искренней, нежной.

И какая разница, что в объятиях – родной брат? Человек, с которым провел все детство, с которым хулиганили, дрались, ходили в школу, а потом и на вечеринки, человек, ближе которого нет на всем свете, тот, кто всегда поймет, и поддержит, и останется рядом?..