Контур человека: мир под столом

К моменту, когда Бабушка решила, что солнце уже в зените и загорать вредно, в моих битком набитых карманах постукивали друг о друга ракушками великолепные образцы будущих ста́йеров. Правда, меня чуть не выдал Бим, который всю дорогу домой словно приклеился носом к моему карману, тем самым рискуя вызвать преждевременные и совсем ненужные вопросы Бабушки. Ведь она, обнаружив улиток, конечно же, заставила бы меня их выкинуть, и я не смогла бы приступить к тренировкам немедленно.

Как только мы пришли домой, все сложилось необыкновенно удачно. Пока Бабушка разогревала обед, Бим в надежде на то, что можно будет что-то стащить, крутился возле нее, я начала свою тренерскую подготовку спортсменов без лишнего любопытства. Ковер в большой комнате оказался идеальным стадионом: он был зеленым, а по его краю тянулось несколько нешироких разноцветных полос, совсем как настоящие беговые дорожки. Немедленно высыпав из карманов всех претендентов на победу и тщательно отобрав первых участников забега, откалибровав их по цвету раковин, чтобы никого не перепутать, я выставила улиток на начало дистанции и постучала по панцирю, чтобы они высунули свои рогатые головки – надо же им видеть, куда бежать! Потом дала каждой имя, подробно объяснила, что надо делать, и показала, какой вкусный зеленый листик положила им на финише в виде приза.

Конечно, у меня не было стартового пистолета. Никакого не было. Даже игрушечного, стреляющего пистонами, – сколько я ни просила Бабушку мне его купить, она твердо отказывала, необоснованно упирая на то, что я девочка и должна играть куклами. В этой затруднительной ситуации очень пригодился воздушный шарик, который мне подарили сегодня на озере. Найдя в Бабушкиной шкатулке для ниток толстую иголку, я оглушительным хлопком дала старт этой замечательной гонке.

Но… Судьба к улиткам оказалась неблагосклонна: услышав хлопок, Бим пулей вылетел из кухни и бросился под кровать – больше всего на свете он боялся выстрелов. После чего, естественно, в комнату вбежала Бабушка:

– Маша! Что у тебя взорвалось? Ты упала? Ушиблась?

Бим был первым, кто, в истерике загребая лапами, перевернул и разбросал мне всех спортсменов. Бабушка же, бросившись ко мне, не глядя под ноги, невольно захрустела всеми остальными.

Когда я вырвалась из ее объятий, все было кончено. Бим под кроватью плескал языком, стараясь отделаться от застрявших между зубов осколков раковин – он уже успел попробовать несколько закатившихся к нему спринтеров, а на ковре образовалось грязно-мутное склизкое пятно.

– Боже мой! Что это за гадость? Маша! Чем ты испортила старинный ковер? Он же еще лежал в спальне твоего прадедушки!

Ну, естественно, я разревелась. Прадедушкин ковер – это, конечно, ценность, но завтрашнее пари с Сережкой я проиграла безнадежно! Бабушка очень долго меня ругала. Так долго и так истово, что Бим даже перебрался из-под кровати за штору к двери балкона и в ожидании конца скандала затаился там, лишь изредка выглядывая из-под тюля жалостно мигающими сочувствующими глазами.

Потом мы очень долго терли ковер каким-то специальным средством, от которого у меня заслезились глаза, а Бим начал задушенно чихать, и Бабушка уволила нас с ним на кухню накрывать на стол к обеду.

Но разве на это она могла обидеться и уйти? Во‐первых, она бы об этом сразу сказала, взяла бы сумку и ушла. Во‐вторых, оставшееся время до вечера она вообще не вспоминала об этом инциденте! Только один разочек за обедом спросила меня:

– Машенька! Неужели ты всерьез подумала, что улитки могут быстро бегать? Это же, как и черепахи, самые медлительные существа на свете!

– Ты, бабушка, странная и ровным счетом ничего не понимаешь! – ответила ей я, засовывая в рот котлетку, перемазанную в моем любимом картофельном пюре. – Эко диво, что тараканы или лошади! Они и так бегут быстро, потому и обгоняют друг друга! А вот когда одна очень медленная улитка обгонит другую очень медленную улитку – так это и есть самые настоящие гонки!

Бабушка внимательно посмотрела на меня, и мы с ней промолчали до самого конца обеда. И про ковер она вообще больше не вспоминала.

Более того, после вечерней передачи «Спокойной ночи, малыши!» Бабушка нам с Мишкой долго – дольше, чем обычно! – читала длинную-длинную сказку. И сквозь корявые ветви черного-пречерного леса, по которому скитался Иван-царевич в поисках своей пропавшей Василисы Премудрой, мы смутно и сладко долго-долго различали Бабушкино лицо – она ведь все сидела и сидела возле нас, а не пошла, как всегда, в свою комнату смотреть программу «Время». И засыпа́ть нам было, несмотря на то что Ивана-царевича где-то в том лесу мы так и потеряли, совсем не страшно. Тем более что под моей кроватью уютно сопел Бим.

Куда же они потом делись?